– Его зовут Воин В Двух Обликах. Он выглядит, как человек, когда он приходит на Землю, то он переносит свой мозг в тело человека. Он обычно пребывает в нашей крепости под главным корпусом «Лесного озера», но при желании Воин В Двух Обликах может быть где угодно, он неотличим от людей, когда захочет. Он несколько раз посещал Москву с нами… Он смотрит на наш мир, как на заповедник примитивных тварей, который скоро исчезнет. Он руководит нами. Он учит нас, он делает нас сильнее…
…Крымова спрашивали про оборонительные системы «Лесного озера» и подземной крепости под ним, спрашивали про количество и вооружение охраны на территории, про принципы работы связи со станцией рнайх. Вполуха слушая вопросы и ответы, я внимательно наблюдал за поведением Крымова, которое мне все больше и больше не нравилось.
Крымов начал вздрагивать, несколько раз он приподнимал голову, и я мог видеть блеск его глаз, зрачки которых закатились.
Крымова спросили о том, каким образом был найден Ключ. Он не ответил. Вопрос повторили. Крымов вдруг резко вздернул голову, ощерился, заговорил совсем о другом:
– Мы принесем на Землю новую власть. Владыки Космоса помогут нам. И на Земле поколения рабов будут сменяться одно за другим, а властители будут жить вечно и править вечно!
Крымов подался вперед, его руки, заведенные за спину и скованные, напряглись. Крымов вытаращил глаза – глаза эара – белые, с зелеными прожилками, без зрачков, зарычал:
– Выпустите меня, примитивные твари! Освободите меня, и тогда я сохраню вам жизнь, жииииииииии, – Крымов нечленораздельно не то застонал, не то завизжал.
Месарь на экране вздрогнул и отшатнулся, Куракин засуетился, лихорадочно манипулируя своими приборами. Никто не понимал, что происходит, почему поведение Крымова резко изменилось, почему больше не действуют психотропные средства.
Визг Крымова бил по ушам, он на одной ноте продолжался долго, пока резко не оборвался. На груди Крымова вздулись два бугра, кожа лопнула, с отвратительным чмоканьем наружу вылетели два тонких щупальца. Одновременно руки Крымова утончились, выскользнули из наручников, голова его пульсировала, раздувалась и опадала, словно кости черепа мгновенно превратились в эластичные резиновые жгуты.
Существо, еще недавно похожее на человека, а теперь принявшее истинный, отвечающий внутренней сущности облик, метнулось вперед. Щупальце, как кнут, хлестнуло Месаря, переломило подставленную для защиты руку, отбросило босса балашихинской братвы к стене. С треском полетели на пол сбитые видеокамеры. Куракин не успел увернуться, тварь врезалась в него, сшибла с ног, но и сама отлетела в угол, отброшенная защитным силовым полем. Здоровенный парень с бычьей шеей растерянно стоял у стены, челюсть отвисла, глаза остекленели. Куракин медленно поднимался.
Герасименко, которого пока еще не задел переродившийся Крымов, выхватил пистолет, успел дважды выстрелить; но пули, выбив искры, с визгом рикошетировали от стены в том месте, где только что была тварь. Полсекунды спустя Герасименко, коротко и страшно вскрикнув, упал.
Парень у стены немного пришел в себя, потянулся к оружию, но эар опередил его. Свистнуло тонкое, но чудовищно сильное щупальце. Парень, хрипя, стал сползать по стене, инстинктивно схватился за разорванное горло; из раны фонтанировала кровь.
Раненый Месарь опередил Куракина с его техникой. Рыча от боли, он здоровой рукой выхватил массивный короткоствольный револьвер. Оглушительно грохнули выстрелы. Тяжелые крупнокалиберные пули бросили тварь на серую бетонную поверхность стены. Месарь, держа револьвер в вытянутой руке, приближался к раненому эару, с набухшего рукава его пиджака на пол падали багровые капли крови.
Выстрел! Голова эара раскололась, на стену выплеснулась бурая жижа и сизые слизистые ошметки. Снова выстрел! Оторванные мошонка и пенис, которые еще оставались у твари от человеческого тела, полетели на пол. Тварь рухнула, ее конечности выбили на полу жуткий марш агонии. Месарь еще дважды выстрелил, затем патроны кончились, и после следующего нажатия на курок револьвер лишь щелкнул.
Месарь постоял над мертвым эаром, потом остервенело пнул несколько раз труп, сказал- выдохнул:
– Больше ты, сука, никого не убьешь!
Запись кончилась, проектор отключился.
– Что с Герасименко, он жив? – спросил я после паузы.
– Жив, но очень плох, – ответил Месарь. – Если бы не медкомплекс полковника, то он бы не выжил. Эта мерзость была очень сильной, с одного удара она сломала у Степана пять ребер. Ну и сломанное ребро ткнуло в сердце. Сильно ткнуло.
– Герасименко выживет, – подтвердил Куракин.
Больше отлеживаться мне нельзя. Пора покидать клинику.
Я откинул одеяло и сел на кровати. Левую ногу украшала солидная повязка. Я встал и продефилировал вдоль палаты в одних трусах. Боли не было, голова не кружилась.
– Повязку можно снять, – сказал Куракин, глядя на меня. – Рану я вам окончательно залечу своими средствами.
Я кивнул и вопросил в пространство:
– Интересно, где моя одежда?
Месарь с Куракиным дружно пожали плечами. Пришлось вызывать симпатичную дамочку в белом халате. Она, конечно, удивилась моему состоянию, провела небольшой медосмотр, после которого удивилась еще больше.
– Вы же почти здоровы, – недоуменно проговорила дамочка-врач. – Пульс, давление, температура – все в норме. Как такое может быть?
– Чудеса иногда случаются, – усмехнулся я. – Распорядитесь, чтобы принесли мою одежду. К сожалению, я буду вынужден покинуть клинику и моего обворожительного лечащего врача.
– Но я не могу вас выписать прямо сейчас, вы должны остаться хотя бы на двое суток, – запротестовала женщина.
– Вы уж выполните просьбу нашего странного больного, Вера Алексеевна, – мило улыбаясь, походатайствовал за меня Месарь.
Судя по всему, слово Сергея Звягина в частной клинике профессора Лебедева было законом. Через несколько минут я получил весь свой гардероб, причем спортивный костюм был выстиран и зашит в местах, где я его продрал стеклом, а куртка и обувь тщательно вычищены.
«БМВ» Месаря стояла у подъезда. Прежде чем сесть в машину, я окинул взглядом окрестности. Место было очень красивым. Клиника стояла посреди чистой и светлой сосновой рощи. Склонившееся к горизонту вечернее солнце придавало янтарной сосновой коре цвет червонного золота. Метрах в пятидесяти между соснами неторопливо текла маленькая речка, через один из ее омутков был переброшен горбатый мостик из темных от времени бревен. Клиника располагалась на холме. Поэтому просветы между соснами были окнами в даль, я видел в них другие холмы, ленты рек и дорог, деревни, золотую маковку церкви, блиставшую на солнце, синюю линию дальнего леса у горизонта. Сейчас мир вокруг был красив и знаком мне – человеку. Пока что этот мир был человеческим…
Глава 23
В салоне «БМВ» было уютно, негромко урчал мотор, кондиционер создавал приятную прохладу. Далеко позади осталась клиника профессора Лебедева, где я провел последние сутки. За окнами машины мелькали подмосковные дачные поселки.
Я повернулся к Куракину, сидевшему слева от меня, спросил:
– Всеволод Витальевич, до 22.00 завтрашнего дня нам нужно отбить Ключ? Так?
– Так. Приказ я уже получил. Мне разрешено задействовать все, чем я располагаю. Завтра мы попытаемся вернуть Ключ Наследия и уничтожить гнездо легиона, – Куракин грустно смотрел под ноги, на коврик между рядами сидений. – Вы, Юрий Сергеевич, согласны принять участие в штурме «Лесного озера»? – спросил он, не поднимая глаз. – Сразу предупреждаю – вероятность успешного исхода операции мала, а шансов вернуться живыми почти нет, если не произойдет чудо.
