— Боюсь, что развлечения кончились, — ответил Билл и протянул Элен руку. — Идем!
И снова на маленький хищный «Кайман», как неумолимый рок, надвигался огромный русский теплоход.
Матросы пиратского корабля с беспокойством поглядывали на мостик, ждали от командира новых приказаний. Им уже явно не нравилась эта «игра» с пассажирским лайнером, которым управлял капитан, обладающий железной выдержкой.
— Смотрите, сэр! — крикнул командир и протянул полковнику Адамсу бинокль.
Тот приложил к глазам окуляры, всмотрелся и вдруг в гневе швырнул бинокль в море.
— Проклятье! — рявкнул Хортен-старший. — Уходим! Полный вперед!
К теплоходу «Калининград» и к загораживающему его путь «Кайману» на большой скорости несся большой противолодочный корабль.
«Кайман» резко вывернул в сторону. За кормой его вспенился бурун, пират дал форсированный ход. На мостике растерянно съежились полковник Адамс и майор Бойд, так и не произнесший за это время ни слова.
Командир «Каймана» то и дело затравленно оглядывался назад.
Вдруг над их головами с оглушительным ревом пронеслась двойка советских истребителей- перехватчиков морской авиации.
— Вот и Москва к нам пожаловала, сэр, — криво ухмыльнувшись, проговорил дрожавшими губами командир.
«Длинная рука Москвы!», — мысленно вторил ему Джек Бойд.
Полковник Адамс ничего ему не ответил.
LXIII
Теплоход «Калининград» лежал в дрейфе.
Неподалеку застыл «Сообразительный» — большой противолодочный корабль.
От него к пассажирскому лайнеру шел катер.
На «Калининграде» спустили трап, по которому военные матросы свели на катер Биг Джона и Рауля. «Голубые десантники» шли медленно, руки их были заведены за спину и схвачены наручниками, головы опущены.
— А вон с тем типом, который идет впереди, я играл в шахматы, тетушка, — проговорил тихо Билл Ричардсон, показывая Екатерине Ивановне на Биг Джона.
— Подумать только, — вздохнула миссис Томсон, — эти бандиты убили ни в чем не повинную Элис…
— Русские посадят их на электрический стул? — спросила Элен.
— У нас нет такой смертной казни, — произнес за их спинами Владимир Ткаченко.
— О, мистер Уэбстер! — воскликнула Элен. — Вы пришли посмотреть на этих гангстеров?
— Я пришел проститься с вами… До свиданья, друзья! Извините за небольшую задержку в пути. Поверьте — это случилось вовсе не по нашей вине.
Неподалеку от трапа майор Ткаченко обнял Валентина Васильевича.
— Плывите дальше, капитан, — сказал Владимир. — Для меня рейс окончен. В пожарном отношении претензий я к вам не имею…
— До встречи на берегу, Володя, — дрогнувшим голосом проговорил капитан Устинов. — Положите ей цветы… От меня.
Валентин Васильевич отвернулся.
Майор сильно втянул в себя воздух, глубоко вздохнул, стиснул капитану руку повыше локтя и побежал по трапу.
С остальными друзьями на теплоходе он простился еще раньше.
С трапа его подхватили два мичмана, и вот Владимир Ткаченко стоял уже в рубке катера, отвалившего от борта лайнера.
Ему предстоял печальный обратный путь.
LXIV
Скорый поезд из Москвы прибыл точно по расписанию — в семь часов сорок минут.
На перрон высыпали пассажиры, прибывшие в приморский город, чтобы в полной мере вкусить удовольствий от только что начавшегося «бархатного» сезона. Навстречу поспешили им изготовившиеся носильщики, представители санаториев и помахивавшие ключами от зажигания «левые» автоизвозчики.
День обещал быть на славу — солнечным и теплым, и это обстоятельство наполняло души гостей города радостным чувством.
Полковник Ткаченко покинул вагон одним из первых, быстро миновав здание вокзала, пройдя на площадь боковыми воротами, и уже на площади вдруг осознал, что торопиться ему в общем-то некуда. Ехать домой — не успеет к девяти в управление, а идти на службу еще рано…
Он вернулся назад к вокзалу и пошел к железной решетке, ограждавшей молодой яблоневый сад, посаженный путейцами в честь Сорокалетия Победы. У этой изгороди торговали цветами, и Владимир Ткаченко купил букет алых роз. Он собрался было уходить и сделал несколько шагов, но вспомнил о капитане Устинове и взял у той же осанистой бабки белые розы.
Так Владимир поступал всегда, когда собирался навестить на кладбище Алису.
«Где он сейчас, Валентин Васильевич? — подумал Ткаченко о капитане. — На каком меридиане и какой параллели находится сейчас его лайнер?»
Он знал, что капитан Устинов получил после того рейса назначение на теплоход «Федор Шаляпин», который зафрахтовала на полгода австралийская фирма «Чартер превел компани лайнз», организующая из Сиднея круизы по Юго-Восточной Азии и островам Южных морей: Сингапур, Гонконг, Манила, Фиджи, Таити… Такие далекие и экзотические земли.
Увидеться им не довелось. Когда Валентин Васильевич улетел из Одессы в Мельбурн, Владимир Ткаченко был отозван в Москву, где его прикрепили к следствию по делу Рауля и Биг Джона.
Теперь он вернулся домой…
Прикинув, что времени у него осталось немного, Владимир взял такси и поехал на кладбище.
В городе мертвых было пустынно.
Замедлив шаги, он свернул в аллею, которая вела к могиле Алисы, осторожно подошел к невысокой пирамидке с красной звездой на вершине и временной плите с именем Алисы. Там значились цифры «1956– 1986» и слова: «Погибла за Родину».
Владимир положил букеты на плиту, молча постоял, опустив голову.
На память пришли любимые стихи Алисы. Она знала Гийома Аполлинера едва ли не наизусть, и в той, их счастливой студенческой жизни, нередко вдохновенно читала эти строки, которые и Владимир запомнил тогда на всю жизнь:
