Memoria

Когда солнце уронит взгляд.
Корневища белые лапки
Солнцу соком кадят.
Каждый цветок — распускается,
И пахнут его лепестки.
Сердце — цветок, что качается
На тонком стебле тоски.

Калыма. Эльген. 1940171
Время пастушества

***

Синие горы драконьим хребтом
Врезались в небе белесом.
В поступи конской тревога о том,
Встанет ли солнце над лесом?
Или — останется здесь навсегда
Муть комариного жала?
Будет чернеть по болотам вода,
Будут над нею гудеть овода,
Белая ночь превратится в года,
В ужасе будем искать мы тогда
Солнце, что в небе пропало.
Кто же, кто вскочит и взбросит для нас
На небо солнце тревожно?
Тысячи рук и потупленных глаз
Молят о том осторожно.
Калыма. Дорога на Мылгу.
Ночные болота. 1938

Женский барак ночью
Хвост саламандры синеет на углях,
Каплями с бревен стекает смола.
Лампочки глаз, напряженный и круглый,
Щупает тени в далеких углах.
Чья-то ладонь в полутьме выступает,
Дышит тяжелыми ребрами дом.
Бьется, как птица под крышей сарая,
Маленький Эрос с подбитым крылом.
1939/?

***

Ночи вскипают звездами,
Инеем по земле блестят.
С конем возвращаемся поздно мы
И рано идем назад.
В лес, где рябины багряными пятнами
Стынут, звеня, вдалеке.
Тополь высокий руками поднятыми
Ловит солнце в речном молоке
В полдень—листья сияют красками,
А солнце — горит и жжет.
Конь, наклоняясь к воде, с опаскою
Воду холодную пьет
Там, где скалы у водопада
Гальку сухую мнут.
Может, лишь это мне все и надо —
Синие горы и конный труд?
Но дни протекают бесцельно,
Ночи вскипают, как пенный прибой.
А под утро приходит расстрелянный
Тронуть мне сердце холодной рукой
Колыма. 1939171

***

По ночам не могу уснуть —
Безразличен и пуст покой,
Только знаю, что пуля грудь
Прошила ему иглой.
Красной брусникой застыл
На теле пули укол.
Он уж глаза закрыл,
А улыбки еще не свел.
И лежит, протянувшись весь.
Холодный, как голос мой...
Я знаю, что небо есть,
Но не вижу его над землей.

***

Если видит волчица —