паре? Ты, чтой ль, глазастая?
— А мне чего ж, эту кудрявую и маленькую брать? Ты чего капелюха такая? Ешь, чтой ли, плохо? На-ко вот еще молочка.
Телята и вправду хорошенькие! Только грязные очень. И ушки пробиты дырками. Наверно, им больно было, когда кололи. Как же их из хлева выгнать? Не прутьями же хлестать? Может, хлебом поманить?
— Чего глядите? Гоните их! Прутом, прутом-то! Пошли! Пошли! Ишь, притеплились в закутке! Гоните, девки, бойчей!
— Куда гнать?
— Вон, девчата, поле видите? Залыс-гора называется, там пасти и будете. Я к вам в двенадцать подойду, пойло поднесу, помогу по первости перегнать.
— Нин, а вдруг мы их потеряем? Пересчитать бы надо.
— Как их сосчитаешь? Вон какое стадо!
— Нин, смешное название «залыс-гора», да? Будто залысины на лбу у леса.
— Угу. Хорошо, что от фермы далеко, не видно, как мы работаем.
— Нин, давай я все-таки вперед забегу и пересчитаю.
— Валяй.
Два, четыре, шесть… То сбиваются в комок, то раскатываются, как орехи. Все время разное число получается. Боюсь, разбредутся в разные стороны — не соберешь.
— Нин, как бы нам не пришлось бегать вокруг них весь день и лаять.
— Не валяй дурака! Трава сырая, как на такую сядешь?
— Давай мою куртку подстелем, а твоей укроемся.
— Угу.
— Нин, а вдруг они в лес рванут. Где мы их будем искать?
— Да сядь ты, не вскакивай. Капли из-за тебя за шиворот затекают.
— Ну что это за работа?! Сидишь себе, телята смирные, траву жуют… Наши там под дождем капусту полют, а мы…
— Зато они четыре часа повкалывают и на боковую, а нам тут целый день торчать. Вон у меня уже все брюки на коленках промокли.
— Хоть бы книгу взяли с собой почитать.
— А ты мне расскажи что-нибудь. Лариски говорят, что ты законно рассказываешь.
— Достоевского «Братья Карамазовы» хочешь?
— Валяй.
— Ой! Что это они?
— Кто?
— Да телята! Встали в кружок, будто сговариваются о чем-то. Это их, наверно, Коричневый баламутит.
— Сама баламута! Сядь, из-за тебя куртка слетела!
— Нинка! Они к лесу рванули! Все как один! Потеряются!
— Куртку возьми!
— Их надо до леса перехватить, там они разбредутся— ни за что не найдем!
— Попадет нам! Скажут — проворонили!
— Сто-ой!
— Сто-ой!
— Здорово они бегают! Маленькие, а такие шустрые! Жаль, что они в колдуны не понимают: запятнали бы одного, он замер, потом другого, третьего…
— Сто-ой!
— Сто-ой!
— Нин! Там еще одно стадо!
— Это Лашино с Ларуськой.
— Перемешаются!
— Девчонки, куда вы гоните?!
— Мы не гоним, мы догоняем! А вы чего?
— Ну и мы догоняем!
— Перемешались! Теперь их сам черт не разберет!
— Лаш, это ваше поле?
— Не-а, наше — вон там, за дорогой.
— Здорово вы рванули!
— Вы, можно подумать, меньше.
— Везет Ритке с Ларкой, их не заругают.
— Ага, «везет»: когда мы по дороге бежали, я видела, как они свое стадо из реки выуживали.
— Как, вплавь?
— Угу. Брюки засучили, разулись и гоняли.
— Чо я приду-умала! Давайте разделим телят поровну и погоним их на свои поля. Телята все одинаковые, кто заметит, что перемешанные.
— У тебя, Лаша, не голова, а Дом Советов.
— Эй! Эй! Ну же! Пошли!
— Эй! Идите же, черти!
— Пока, Лаш.
— Смотрите, никому не говорите.
Хорошо с Ниной! Она мне как лучик солнца в сырой день! Без нее я бы не знала даже, в какой стороне ферма. И не боится ничего, вон как уверенно стадо подгоняет, будто всю жизнь в деревне жила.
— Чо, намокли, пичужки? Соскучали, небось, по своим городским квартирам?
— Нет еще.
— Ой, девки, вы ж мне всех телят перепутали.
— Разве есть разница?
— А метки-то на ушах. Гляньте, энтот Надькин и энтот тоже…
— Мы нечаянно. Они лежали, лежали, а потом вдруг как кинутся в лес!
— Эх вы, горе пастухи. Гоните, по загонам пойло разольем. Потом Надьку кликнем. Ишь! Ишь! Пошли! Ишь!
— А после опять в поле? Сыро ведь, не простудятся они?
— Чего простудятся? У телят шкура потеплей вашего будет. Пускай жиров нагуливают — осенью на мясопоставку пойдут. Или вы про обед беспокоитесь? Рано ищщо. Во-он кады солнце за речкой будет, побегёте по очереди, покушаете.
Вот, значит, как! Мы здесь работаем для того, чтобы вот эти доверчивые ласковые мордочки превратились в красное мясо на прилавке?!
Что, бессовестное брюхо, только что мечтало о горячей котлете с картошкой?! Вот, любуйся теперь на тощие спины с торчащими хребтами и представляй себе, как с них сдирают шкуру и рубят мясо!
— Нин, как ты думаешь, что у нас сегодня на обед?
— Суп да каша — пища наша.
— Вот и хорошо. Я теперь на мясо смотреть не смогу. А ты?
— А я бы сейчас пару котлет рубанула. И борща горяченького со сметаной.
— Поаккуратнее девки с пойлом. Комбикормов нонче мало завезли.
— Угу.
— Дождь, кажись, перестал. Вы вот чо, девки: на Лыс-гору погоните, смотрите, чтоб телята в огороды не забрели. А то вас хозяева-то быстро кольями огреют. Не посмотрят, что городские. И в заовражье не пускайте, там бык пламенной пасется. Он, если с цепи сорвется, в клочья всех разорвет. И
