– По рукам. – Ответил Максим и пожал руку Сергея Сергеевича.
– Но, – поднял указательный палец Сергей Сергеевич, – надеюсь, тебя не нужно предупреждать о конфиденциальности? О нашем разговоре никому ни слова, ни маме, ни папе, ни девушке. Мы – бойцы невидимого фронта, до поры до времени должны оставаться в тени. Штирлица смотрел?
– Понимаю, не маленький. – Откликнулся Максим.
С того дня дела пошли в гору. Если появлялись проблемы в институте, они чудесным образом улаживались сами собой. Максим приобрёл отличную почти новую «девятку» по смешной цене. Появились деньги. Макс и прежде не особенно нуждался, но теперь смог откладывать. Он решил, что летом непременно повезёт Евгению на какой-нибудь шикарный курорт, и уж там, под жарким южным солнцем все их недоразумения разрешатся сами собой. Тем более что в июне ей исполнится восемнадцать. А ему двадцать один. И он молод, хорош собой, а, бог даст, совсем скоро будет и богат… Жизнь прекрасна! Мир вокруг сиял радужными красками, Максим просыпался в превосходном настроении, полный сил и стремлений.
И вдруг – словно гром среди ясного неба. Как смерч, землетрясение, цунами…
Позвонила Евгения, тихим, но твёрдым голосом сообщила, что полюбила другого и выходит замуж.
– Что?! – Максим вскочил, ударился лбом о дверной косяк, но даже не почувствовал боли.
– Замуж?! Это что, шутка?! За кого?!
Максим слушал сбивчивые объяснения, но ничего не понимал. Разум отвергал чудовищную ирреальность произносимых слов. Евгения не могла так с ним поступить. Это была глупая шутка. Максим бросился в аэропорт.
– Антон Щербинин, бизнесмен, миллионер. Тот, у кого платье покупали… Я ж не знала, что Женька тайком ему телефон дала… Она же для него как вещь: купит, позабавится и бросит… Ничего слушать не хочет, дурочка!
Всё это Екатерина Григорьевна повторяла Максиму, пока он сидел на диване, тупо разглядывал пятно на паркете, дожидаясь Евгению.
– Он владелец нескольких бутиков, ресторана и чего-то ещё… Родители из бывших партийцев. Разведён. Ребёнок от первого брака растёт на стороне. Он же старше Женьки на двенадцать лет… – Екатерина Григорьевна явно была в ужасе, – Охмурил девчонку дорогими подарками, цветами, ресторанами. Белый «мерседес» к подъезду… Сколько я убеждала, просила – ничего она не слушала. «Я люблю его, – затвердила, как попугай. – И он меня любит.» А тут пришла и объявила, что Антон сделал ей предложение, и она согласилась.
– И Вы молчали?! – Максим поднял голову и заглянул немке в виноватые глаза. – Как же так? А как же я?
– Прости меня… – Екатерина Григорьевна всхлипнула, достала платок, вытерла покрасневшие глаза. – Я не ожидала, что всё так серьёзно. Сердце у меня болит о ней, дурочке… Молодая, глупая, жизни не знает… Грешным делом, и про тебя думала: к чему всё это? Зачем? Рано… А вот оно как вышло… Приезжал он сюда. Видный мужчина, красивый, ухоженный, одет дорого, осанка, манеры, как у принца наследного… Говорит, ни о чём не беспокойтесь. Я Вашу дочь люблю и уважаю, хочу жениться, институт она закончит… Ни в чём нуждаться не будет… И вы тоже… Я говорю, мне ничего не надо, лишь бы Женька была счастлива… Спросила, а как же ваша первая жена и ребёнок? Он так поморщился и говорит: «Это была ошибка молодости…» – Екатерина Григорьевна тихо заплакала.
Евгения вернулась около полуночи. Увидев Максима, испуганно попятилась, покаянно опустила голову, повторила то, что он уже слышал:
– Прости меня. Я люблю другого. Я виновата, надо было раньше всё рассказать… Зря ты приехал…
– Зря?! Пойдём, поговорим! – Он схватил её за руку повыше локтя, сжал так, что Евгения ойкнула, потащил в коридор.
– Мне больно! – Воскликнула Евгения.
– А мне не больно?! – Взревел Максим. – Как ты могла! Он же покупает тебя, как вещь, как безделушку! Натешится и бросит!
– Даже если так, это мой выбор. – Отрезала Евгения. – Я так хочу.
– А как же я?!
– Я никогда не говорила, что люблю тебя! – Выпалила, глядя в упор потемневшими гневными глазами, Евгения. – Я была честна с тобой с самого начала! Да, ты мне немного нравился, было лестно, что взрослый парень обратил на меня внимание! Я, вправду, надеялась тебя полюбить, но у меня не получилось! Ты мне дорог, но только как друг, как старший брат! Когда ты меня целуешь, у меня такое чувство, будто мы совершаем инцест!
Не помня себя, он замахнулся, чтобы ударить Евгению по лицу. Она чуть повернула голову, подставляя щёку, проговорила с горечью:
– Ну, бей, если тебе от этого станет легче.
Его рука упала и повисла плетью.
– Прости. – Выдохнул он, избегая её взгляда.
– Послушай, Макс, – она коснулась его запястья, – мне жаль, что так вышло… Ты ещё встретишь свою девушку, будешь счастлив, а обо мне забудешь…
– Не надо! – Оттолкнув её руку, процедил Максим сквозь зубы. – Не трогай меня. Я не нуждаюсь ни в твоей жалости, ни в твоих советах! Рад, что ты дождалась своего принца. Будь счастлива. Прощай.
Максим долго бродил по улицам, не помня ни названий, ни направлений. Сперва ему хотелось ломать и крушить всё вокруг, опрокинул урну, посыпались окурки и мусор. Стало противно. Потом забрёл в ночной бар, накачался водкой, закусывал какой-то дрянью. Наверно, вид у него был неважный, потому что ханурик в мятом пиджаке с засаленными локтями, сидевший в углу, подрулил и стал говорить, что всё образуется. Максим налил ему рюмку в знак поддержки. Когда бутылка расслоилась и поехала вбок, подошёл бармен и посоветовал проветриться. Максим вышел, сделал пару шагов, его вырвало. Идти не было сил. Он сел прямо на землю, не знал, сколько прошло времени, когда почувствовал, как кто-то трясёт за плечо и настойчиво спрашивает документы. Разлепил глаза и увидел патруль и стоявший неподалёку уазик. Нашёл в кармане паспорт, студенческий и билет на «Стрелу». Милиционер спросил, что Максим делает в Москве.
– Путешествую. – Угрюмо ответил Максим.
– Хорош студент. – Брезгливо поморщился милиционер. – Куда тебя девать такого? Родня-то есть в Москве?
– Бывшая невеста. – поморщился Максим. – Только вряд ли она будет рада меня сейчас видеть. Она замуж собирается за нового русского принца на белом «мерседесе».
– Понятно. – Страж порядка почесал за ухом.
– Отвезите меня в аэропорт, пожалуйста, – попросил Максим. – Я вам заплачу.
– Мы что, такси что ли? – почему-то оскорбился второй патрульный.
– Да ладно, Вась, видишь, у человека несчастье. – Обернулся тот, который проверял документы. – Невеста к другому ушла. Подбросим. А вообще, парень, песню знаешь: «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло».
Питер встретил мелким противным дождём. Всё было серо, и земля, и небо, и воздух. Впервые город Петра не радовал – давил, раздражал своим гнетущим унынием, чавкающей хлябью под ногами, облупившимися фасадами, грязной водой в чугунных оковах, могильным запахом сырости, которым город пропитался насквозь.
Максим впал в мутное оцепенение. Ничто его не радовало, не хотелось ничего и никого. Он никуда не выходил из дома, целыми днями лежал, глядя в потолок, толком не ел, не спал, выкуривал сигарету за сигаретой, мысли крутились вокруг предательства Евгении. Старался гнать их прочь – не получалось. В голове прокручивалось одно и то же: его маленькая смешная девчонка будет принадлежать другому. Пить, есть, гулять по парку, ходить в кино, путешествовать, заниматься любовью, рожать детей – с другим. А с ним, Максимом, никогда. Максим собрал все её фотографии – было не так много, долго с каким-то садистским наслаждением жёг в пепельнице. Надо было трахнуть её хоть раз – может, было б не так обидно… Забвение приносил лишь алкоголь. Ненадолго, но всё же. Максим поднимался с кровати неумытый, непричесанный, небритый – брёл в ларёк за очередной порцией жидкого успокоительного. Звонил телефон.
