– Один из лучших отелей… Значит, у тебя есть ребенок?
– Ей уже шесть… – При этих словах лицо Надежды впервые озарилось мягким светом, будто включился волшебный фонарик.
– О! А муж… тоже есть? – спросил он и тотчас прикусил губу: тебе-то что за дело?
– Есть. – Она внезапно погрустнела. – Он приедет позже. Через день или два…
– Ты здесь уже пять дней.
– Значит, ты все же наблюдаешь за мной… – не то спросила, не то констатировала она строго. – Зачем? Разве тебя это касается?
Алекс замялся. Он и сам всегда избегал всяческих проблем, считая, что отношения с заезжими красотками должны сводиться к получению взаимного удовольствия. И никогда не отступал от этого правила. А сейчас не понимал, какая сила удерживает его рядом с этой женщиной, заставляя подбирать возможные слова-утешения на чужом языке. И единственным, что ему хотелось изменить, было ее настроение.
– Я не слежу… Просто…
– Ты милый мальчик. – На ее лице сквозь дымку печали проступила легкая улыбка.
– Я давно не мальчик, – возразил Алекс и сам смутился двусмысленности этой фразы.
Надежда рассмеялась.
– Когда ты смеешься, то становишься еще красивее…
– Ты вправду считаешь меня красивой?
– Ты самая прекрасная женщина в мире. Я никогда прежде таких не видел, – с жаром выпалил Алекс.
– Неужели?
Она перестала улыбаться, опустила глаза, внезапно погрустнев. Ресницы вздрагивали, словно крылья ночной бабочки. Алекс накрыл ее руку ладонью. Пальцы были прохладными. Надежда высвободила руку, поднялась, поежившись. Он поднялся следом, мысленно выругав себя за эту маленькую вольность, одновременно поразившись подобному самобичеванию: любую другую «мамзельку» он попросту погладил бы по колену.
– Становится зябко, – проговорила Надежда. – Жаль. Я хотела искупаться. Сейчас так хорошо, тихо…
– Пойдем в бассейн, – предложил Алекс.
– Разве ночью можно?
– Если очень хочется, то да.
Женщина колебалась.
– Можем даже музыку потихоньку включить.
– Пожалуй, это лишнее, – сказала она, покачав головой.
– Ладно, музыки не будет. Будет танец.
– Танец? – Она удивленно приподняла брови-ниточки. – Какой танец?
– Я пошутил, – смутился Алекс. – Так просто… Что, пойдешь? – Внутренне приготовившись к отказу, он переспросил лишь потому, что не привык отступать после первой попытки, да и после второй тоже. Но здесь был совсем иной случай. («Тяжелый случай», – сказал бы Али.) – Пойдешь?
И едва не подпрыгнул от восторга, услышав в ответ:
– Хорошо. Пойдем.
Пустой бассейн мерцал изнутри мягким голубым светом. Надежда скинула платье и, оставшись в бирюзовом купальном костюме, на котором плескались среди кораллов золотые рыбки, завороженно смотрела на тонущую луну.
– Ну что же ты? Смелей! – Алекс подтолкнул ее в спину.
Вскрикнув, неловко взмахнув руками, взметнув фонтан брызг, она ушла под воду. А потом вновь появилась на поверхности, напоминая разъяренную кошку.
– Зачем ты это сделал, черт побери?! Ненавижу нырять!
– Просто хотел помочь войти, – обезоруживающе улыбнулся Алекс.
– Я теперь похожа на мокрую курицу.
– Нет, на русалку. Или сирену? Как это по-русски?
– Дай руку.
Алекс с готовностью подчинился, и это было ошибкой. В тот же момент он оказался в воде.
– Вот как это по-русски, – мстительно объявила Надежда.
– Эй! – крикнул он, отплевываясь. – Ты что наделала? На мне же рабочая одежда!
– Высушишь утюгом!
Скучавшие на своих балконах отдыхающие с живым интересом наблюдали, как он нырнул, сперва за одним ботинком, выбросил его на берег, потом за другим. Всем было очень весело. Особенно ей. Уже взобравшись наверх, Надежда смеялась безудержно, до слез, как расшалившаяся школьница.
– Как столь кроткое создание может быть столь коварным?
Он приблизился к ней вплотную. Ее глаза искрились смехом. С волос струйками стекала вода, рассыпаясь сверкающими капельками по матово-бледной коже. Ему вдруг чертовски захотелось закурить. Но еще больше – поцеловать ее в полураскрытые губы.
– Как называются твои духи? – Он вновь ощутил горьковатый аромат.
– «Опиум».
– «Опиум»… Как наркотик?
– Ну… Как дурман, понимаешь?
– Да, – произнес он внезапно охрипшим голосом. – Опиум… Как наркотик, как дурман… Как ты…
Горячая волна, захлестнув изнутри, больно ударила под ребра, прокатилась вниз. Не в силах долее бороться с собой, он крепко обнял Надежду. Она была прохладной и гибкой, как русалка. Призрачным фантомом она выскользнула из его рук, тотчас сделавшись серьезной и недосягаемой.
– Алекс, я очень тебя прошу не обращаться со мной, как с твоими пляжными девочками. Извини, если я нечаянно забылась и подала повод. Больше подобное не повторится.
– Все не так… – застонал он, рванув себя за мокрый ворот. – Не так…
– Вот и хорошо. – Она поправила волосы, набросила платье. – Спокойной ночи.
– До завтра… – Он, не отрываясь, глядел ей вслед. – Надежда…
Ему отчаянно хотелось, чтобы она обернулась, но этого не произошло.
Алекс достал сигареты, но они промокли. Он чертыхнулся, стянул рубашку. И тут вновь увидел Надежду. На балконе первого этажа номера люкс. Накануне в бар завезли палочки для размешивания коктейлей, выточенные в виде тоненькой женской фигурки, полупрозрачные, оттенка лунного света… Почему он вспомнил об этом? Алекс не знал. Как и то, смотрит ли Надежда на него или просто любуется ночным видом. И как ему избавиться от мыслей о ней… Идиот. Так сказал бы отец. И на сей раз был бы прав.
Она повернулась и ушла. Ночь опустела.
Алекс вернулся к морю, пошел вдоль, добрел до нейтральной территории: куска земли, не принадлежащего ни одному отелю. Там, на берегу, усыпанном разновеликими камешками, росли кусты пахучего жасмина. Алекс сорвал лист, принялся яростно жевать.
Послышался заливистый смех. Так нарочито, с оттенком вульгарности хохочут женщины в обществе курортных ловеласов. Так и есть: высоким нотам вторил вкрадчивый мужской баритон. Парочка приближалась. Алекс кашлянул, шаги на секунду замерли, а затем прошелестели мимо по направлению к следующим кустам. Трах-трах на берегу. Просто и незатейливо, как английский завтрак. Что мешает ему заняться тем же с очередной смазливой туристочкой, прибывшей в поисках новых ощущений?
Алекс долго сидел, таращась на море, пытаясь разобраться в себе, но это оказалось слишком сложным.
Когда он вернулся в «Гарден», уже светало. Стояла звенящая тишина, какая бывает обычно перед изменением ветра на похолодание. Никем не замеченный, Алекс прокрался к корпусу и забросил большой букет жасмина на балкон первого этажа номера люкс.
Впервые за многие месяцы Алекс проспал и влетел в отель с опозданием почти на час. День выдался знойным. Уже с самого утра солнце палило немилосердно. И это в июне. Чего же ждать от
