если заметишь что подозрительное в смысле поведения или разговоров — звони мне. Запиши телефон...
Я послушно нацарапал Гариков телефон на обратной стороне салфетки.
— Все, — скомандовал Гарик. — Кончаем этот базар. Объект возвращается из сортира. Имитируем разговор о футболе. Начинай.
— 'Спартак', — выпалил я и замолк, потому что Шумов до нашего столика не дошел, а внезапно приземлился за столик соседний, где до его появления мило общались три молодые девушки и один краснорожий лысоватый дядька, живо напомнивший мне Тыквина. Прежде чем кто-то успел что-либо сказать или сделать, Шумов достал из кармана красную книжечку и жизнерадостно заявил:
— Отдел общественного питания при ГУВД. Жалобы на обслуживание есть?
Девушки переглянулись, похихикали и сказали, что жалоб нет. Дядька оказался не таким снисходительным к Карабасу и стал что-то говорить насчет недожаренного бифштекса.
— Есть претензии? — обрадовался Шумов. — Пойдемте, составим акт.
— Какой акт? — замахал руками дядька. — У нас тут совсем другие акты...
— Не хотим акт составлять? — Шумов нахмурился. — А что так, собственно? Составления актов боится только тот, у кого совесть нечиста, это наша милицейская народная мудрость... У вас что, совесть нечиста?
Дядька поспешно заявил, что совесть у него чиста до невозможности, что он честный труженик и вместе с сотрудниками своего планово-финансового отдела отмечает сдачу квартального отчета.
В ответ на это Шумов подозвал Карабаса и поинтересовался, на какую сумму нагулял в «Антилопе» планово-финансовый отдел. Карабас немедленно ответил:
— На данный момент — восемьсот сорок три рубля.
— Ничего себе! — сказал Шумов, сурово сводя брови на переносице. — Это сколько же тут минимальных зарплат пропито? — Он, видимо, попытался посчитать в уме, но не пришел к конкретному результату и сказал просто: — Много. Придется все же составить акт, только не про бифштекс, а про то, на какие доходы вы тут гуляли... Девушки, расслабьтесь, это не вас касается, только этого гражданина. Ведь это он инициатор загула?
— Он, — хором пропели девушки.
— Увести, — скомандовал Шумов Карабасу. — Пусть где-нибудь там сядет и пишет про свои доходы... Извините, девушки, я сейчас вернусь.
Он подскочил к нашему столику и прошептал с неподдельным возмущением:
— Что вы тут сидите как идиоты? Я там только что трех классных девок взял в оборот, причем они уже и напоенные, и накормленные, осталось только подпустить обаяния...
— А мы тут про футбол разговариваем, — сказал я согласно Гариковой инструкции.
Шумов покрутил пальцем у виска, прищелкнул языком и вернулся к планово-финансовым работницам.
— Кхм, — сказал я, показывая Гарику на Шумова. — Вот про такие вещи мне звонить? Это подозрительно или не очень?
— Это... — Гарик вздохнул. — Это нормально. Для Кости — это нормально.
6
Девушки были хороши, особенно та шатенка, которой Шумов положил руку на плечо. Я чувствовал себя злобным кайфоломщиком, но ничего поделать с собой не мог.
— Костя, в одиннадцать нас ждет Орлова, — напомнил я.
— Это что, жена? — хихикнула шатенка. — Или начальница?
— Орлова — это Орлова, — вздохнул Шумов. — А что, уже одиннадцать?
— Почти, — скорбно сообщил я.
— Между прочим, — остановился за моей спиной Карабас, — вон тот мужик уже минут пятнадцать на вас пялится. Тоже, наверное, мент. Или это за подполковником приехали?
Я прошептал все это на ухо Шумову, и тот моментально утратил интерес к девушкам и к вину. Впрочем, вино в него уже, наверное, просто не вливалось. Некуда было вливать.
Шумов сказал что-то негромкое Гарику, хлопнул его по плечу и потащил меня к дверям, где маялся плотный бородатый тип в кожаной куртке. Встретил бы я его на улице — принял либо за университетского профессора, либо даже за переодевшегося в цивильное священника.
— Это крупнейший специалист по мокрым делам, — успел сказать Шумов по пути. — Работает на Гиви. Не вздумай раскрыть рот. Говорить буду я.
Поэтому я не успел уточнить: бородач — специалист-теоретик или специалист-практик? Я молчал и слушал.
— Ты меня пугаешь, — вымолвил бородач, когда мы вышли из «Антилопы» на улицу. — Прихожу, а рядом с тобой подполковник-мент.
— У меня широкий круг общения, — весело сказал Шумов и ткнул в меня пальцем. — Этот тоже из моего круга. Зовут Саня. В принципе, я сейчас работаю в его интересах. Поэтому можешь говорить при нем.
— А чего говорить? — солидно отозвался эксперт по «мокрухе». — Ты спрашивай, я отвечу.
— Тыква, — сказал Шумов.
Бородач поморщился.
— Я понимаю, что это несерьезно. Тыква, конечно, не самый крутой в своем районе... Но мне нужна информация именно про него, — настаивал Шумов. — Ведь мокрые дела за ним водятся?
— Ясный пряник, — сказал бородач. — Как же без этого? Он все старается солидным купцом прикинуться, чтобы в газетах про него писали и по телевизору показывали. Но замашки-то у него прежние, блатные. Деловые люди все знают, кто он и откуда, так что не получается у него пока быть солидным господином...
— У нас с ним только что был разговор по этому поводу, — усмехнулся Шумов. — И я ему сказал: «В сказке про Золушку тыква долго прикидывалась золоченой каретой, но в полночь пробили часы, и карета снова стала тыквой».
— Ты дошутишься, — предупредил бородач. — У него ведь это пунктик. И злопамятный он, Тыква.
— Черт с ней, с солидностью, — махнул рукой Шумов. — Давай про «мокруху». Представим, что у Тыквина на руках оказался покойник. С дыркой в башке.
— У самого Тыквы? — уточнил Борода.
— Лично у него. Он сам даже переодеться не успел, сидит в пижаме на заднем сиденье своей тачки, а перед ним лежит труп.
— Дырку в башке Тыква сделал?
— Не он и не его люди. Но они имеют отношение к покойнику. Тыква имел претензии к покойнику.
— Все понятно, — кивнул бородач. — То есть это не ты-квинская «мокруха», но светить ее смысла тоже нет. В каком примерно районе это было?
— Пушкинская, — сказал Шумов.
Бородач еще поразмышлял с минуту, а потом сказал:
— Думаю, так. Там Молодежный парк неподалеку. А в глубине парка — озерцо. Там еще летом на лодках катаются. Ну а осенью и зимой там нет никого.
— В озере? — уточнил Шумов.
— Ага. В прошлом году там всплыл один сутенер, Мыло его звали. Так я точно знаю, что тыквинских ребят дело. А поскольку они ленивые, то место менять не будут. Будут сваливать в озеро всех своих покойников. Разве что только груз потяжелее к ногам привяжут...
— Вот что значит специалист! — Шумов уважительно пожал бородачу руку. — Таких спецов даже у ментов нету!
— Ну, откуда ты знаешь, чего у них есть, а чего нет? — засмущался польщенный бородач. — Там тоже не дурачки сидят.
— А я у них сначала спросил. Они не знали. А ты знаешь. Один — ноль в твою пользу.
Бородач попрощался и уехал на своем «Чероки», а Шумов обеспокоенно взглянул на часы и заметил:
— Опаздываем. Ольга Петровна будет вне себя. И, между прочим, у тебя нет знакомого водолаза?
