– Не очень большая, зато с ножным мотором, – весело крикнул Иоанн, запрыгивая внутрь.
– Ором-ром-ом… – разнесло эхо его слова по всему гроту.
На вид лодке было лет триста, но затейливый механизм работал как часы. Вращаешь велосипедные педали – винт крутится и лодка плывёт. Федю тут же усадили «на педали», Теодор устроился на корме у руля, а Иоанн – на носу, и друзья отправились в путь.
По подземным каналам гондола шла не очень быстро, покачиваясь на волнах и иногда поскрипывая. Она застоялась у причала и рада была размяться.
Федя рассматривал диковинные картины на стенах, Теодор то и дело пытался выхватить что-нибудь из воды, а Иоанн рассуждал вслух:
– Действительно, эта круглая штуковина очень похожа на шар, что на шпиле Инженерного замка. Только там он золотой, а наша штуковина – чёрная. Ну конечно! Шар упал, и вся позолота отвалилась. Но ничего, папа всё обратно приделает. Он ведь в Инженерном замке самый главный инженер…
Иоанн мог бы рассуждать и дальше, если бы их лодку внезапно не тряхнуло.
– Тысяча каракатиц! – завопил Теодор. – Здесь акулы!
Но это были не акулы, а городское метро, проходившее где-то рядом. «Вот так вот роют тоннели рядом с древними ?эрмитскими каналами, а потом удивляются, что станции заливает!» – подумал Федя.
Их тряхнуло ещё раз, и лодочка на полном ходу вылетела в Мойку, где-то под Синим мостом.
– Здесь-то поспокойнее, – с облегчением выдохнул Иоанн. – Кстати, Федя, наверное, ты не знаешь, что Синий, Красный и Зелёный мосты над Мойкой придумали раскрасить в свои любимые цвета ?эрмиты. До сих пор наши родичи весной и осенью их подкрашивают.
Гондола с ребятами вынырнула из-под моста.
И тут, как и обещал дедушка, неожиданно пошёл дождь, да не просто пошёл, а хлынул вдруг мощными струями. Завыл ветер. В одно мгновение тёмное небо смешалось с водой. Всё исчезло в кромешной мгле.
– Держитесь крепче, – закричал Иоанн, – беда – шторм!
Действительно, небывалый ливень начался так внезапно, что прохожие не успели накинуть свои плащи и раскрыть зонты, а ворона Карла, пока летела до ближайшего чердачного окна, так вымокла, что чуть не упала от собственной тяжести.
Федя не мог понять, что происходит. Хлестал дождь, стало по-осеннему холодно, в гондолу набиралась вода, навстречу летели огромные волны, которые, казалось, вот-вот разобьют в щепки их древнее судёнышко. С городом тоже сделалось что-то странное: змеи на головах Горгон в ограждениях мостов ожили и зашевелились, в ответ на это добрые львиные морды на фасадах зданий угрожающе оскалились, а Атланты, держащие балконы, нахмурили брови и напрягли могучие мышцы. Нева вспучилась, словно перед наводнением. И тут Федя увидел змея Баламута, который приближался к гондоле: он плыл за ними, сверкая жёлтыми глазами и открыв пасть, из которой высовывался раздвоенный язык. Феде показалось, что змей увеличился в размерах.
– Полный вперед! Лево руля! – дрожащим голосом отдавал команды Иоанн.
– Сейчас я ему покажу! – вопил Теодор, размахивая кулачком, но при этом почему-то прижимаясь к Феде.
– Это он хвостом своим воду баламутит – оттого и буря! – догадался Федя, который ни на секунду не прекращал крутить педали.
Баламут нагонял лодку. Братья-?эрмиты метались от одного борта к другому. Иоанн размахивал спасательным кругом, а Теодор с криком «пли!» швырял в змея всякой мелочью из карманов. Тут даже жёлудь пригодился. Но Баламут не обращал на ?эрмитов никакого внимания – его холодный страшный взгляд был прикован к Фединому рюкзаку, в котором лежало ядро.
Только гондола не теряла самообладания. Она мужественно шла наперекор волнам на пределе сил. Надо думать, в былые дни видала штормы и пострашнее. Даже когда Баламут уже почти дотянулся до кормы лодки, а Федя бросил педали, готовясь дать отпор змею, она шла и шла вперёд.
– Ш-ш-ш-покойно! – шипел змей, нависая над гондолой. – Не ш-ш-шевелитесь!
Последняя надежда оставила друзей… И в этот момент сквозь тёмные тучи и дождевые брызги пробился лучик света. За ним – второй, третий, и вот уже всё вокруг засияло миллионами радужных бликов. Солнечные лучи наверху отражались от огромных белоснежных крыльев и устремлялись прямиком на лодочку, которая на миг стала похожа на большой красивый корабль под белоснежными парусами. Высоко в небе, над крышами и шпилями, парил Ангел. Федя узнал в нём Ангела-хранителя города со шпиля Петропавловского собора.
Дождь кончился так же неожиданно, как и начался. Змей исчез. Видимо, нырнул в какой-нибудь омут и там затаился. А гондола тихим ходом приближалась к Инженерному замку. Но чтобы попасть к секретному причалу, скрытому под мостом центрального входа, нужно было выйти в Фонтанку…
…Все птицы попрятались от дождя под карнизами Инженерного замка и в густых ветвях деревьев Летнего сада, и только бронзовый Чижик-Пыжик сидел, нахохлившись, на своём месте, внизу, у самой воды. Фонтанка поднялась, и волны захлёстывали птаху с головой.
– Смотри-ка, не улетел, – Теодор с уважением посмотрел на бесстрашного стража Фонтанки.
– Куда же он улетит – он же памятник! – удивился Федя.
И тут бронзовая птичка демонстративно расправила перышки, стряхнула с них капли воды и коротко, с достоинством что-то чирикнула в ответ.
– Молодец Чижик, привыкает к службе. А то сначала всего пугался и постоянно улетал домой, – похвалил птичку Иоанн.
– А где его дом?
Теодор подмигнул мальчику и указал на большое здание на набережной, напротив.
– И зачем он туда улетает?
– Всё-то тебе объяснять надо. Жил когда-то здесь недалеко наш родственник – портной. А в этом здании раньше было Императорское училище правоведения. И шить мундиры для студентов поручили нашему родственнику. А он очень птиц любил всяких – синиц, соловьев, голубей, И особенно любил чижей. Вот и решил он для студентов сшить жёлто-зелёные мундиры, как оперение у чижика – жёлтая грудка и зеленоватые крылья и хвост. В городе студентов-правоведов тут же прозвали «чижиками-пыжиками».
– А почему «пыжиками»? – не унимался любознательный Федя.
– А они много пыжились, – пояснил Иоанн, – слишком гордые были.
Теодор весело затянул:
– Чижик-пыжик, где ты был? На Фонтанке воду пил…
Глава шестая
ПИКОВАЯ ДАМА
ГОНДОЛА пришвартовалась к секретному причалу Инженерного замка.
– Федя, ты аккуратнее, в воду не угоди. Ров кишмя кишит сколопендрами, – хитро улыбнувшись, предупредил Теодор, когда они вылезали из лодки.
Феде показалось, что из воды действительно кто-то выглянул. Мальчик поспешил скорее встать на каменную пристань. Под мостом была большая дверь. Даже взрослый смог бы пройти в неё не сгибаясь.
– Этот ход люди сделали на случай осады, – рассказывал Теодор, указывая на старые каменные стены с тускло горящими светильниками.
– Нет-нет. На случай заговора или бунта, – возразил ему Иоанн, который шёл впереди.
– Нам налево теперь, – уверенно заметил Теодор.
– Нет, прямо и направо, – не соглашался Иоанн.
Во все стороны тянулось множество одинаковых коридоров.
– Опять ты всё перепутал, – укорил брата Теодор. – К папе в мастерскую – налево, потом направо, потом по лестнице. А ты нас скорее к привидениям заведёшь.
– Ха-ха-ха. Это я-то не знаю, как нам к папе попасть? Направо, налево, по лестнице через две двери, потом опять налево и по винтовой…
?Эрмиты спорили и шли всё дальше. То как Теодор скажет, то куда Иоанн свернёт. Сзади уныло плёлся промокший Федя с потяжелевшим от воды рюкзаком.
