Срочно разыскивается герцог

не как препятствие.

Респектабельный, благородный мужчина, Колдер заслуживает лучшего от нее, чем просто дезертирство. Он заслуживает объяснения.

Когда ее сердце наконец-то успокоилось, а ее будущее стало ясным, Феба решила позвонить, чтобы вызвать кого-нибудь из прислуги гостиницы. Она ожидала у двери, прислушиваясь к шагам. До того, как кто-то смог постучать и потревожить Рейфа, девушка открыла дверь и попросила бумагу и чернил. Когда ей принесли требуемое, она уселась за маленький стол, чтобы объясниться перед человеком, за которого она никогда не сможет выйти замуж.

Дорогой лорд Брукхейвен,

я должна была сообщить Вам сразу же, до того, как мы серьезно отнеслись к этой помолвке, но я сделала ужасную ошибку…

Когда письмо было готово – а написать его оказалось гораздо легче, чем она думала – Феба запечатала его кусочком свечного воска. Она натянула свой все еще влажный плащ поверх позаимствованной ночной рубашки и быстро поднялась на следующий этаж, где предоставили комнату кучеру и лакею.

Лакей открыл дверь, его глаза расширились.

– Да, миле… мисс?

– Как дела у кучера?

– С ним все хорошо, мисс. Всего лишь удар по черепушке. Утром он будет в порядке, свежий, как дождь.

Феба долго изучала лакея. В конце концов, выбор у нее был небольшой.

– Ты служишь Брукхейвену или Марбруку?

Парень почесал ухо.

– Ну… полагаю, и тому и другому, мисс.

Феба нахмурилась.

– О Боже. Это незавидное положение.

Что-то, похожее на уважение блеснуло в глазах мужчины.

– Нет, мисс. Полагаю, что если бы кто-то и понял это, то это были бы вы – если вы не имеете ничего против моих слов.

Услышав его сочувственный тон, Феба улыбнулась.

– Я не думаю, что ты когда-либо рассчитывал поработать на меня, хотя бы в этот единственный раз? Я должна быть уверена, что это письмо немедленно доберется до лорда Брукхейвена. Ты знаешь, где его сиятельство?

Мужчина с изумлением посмотрел на нее.

– На самом деле я знаю, мисс. Я бывал с ним раньше на этой фабрике глиняной посуды.

Феба вручила ему несколько монет из кошелька Рейфа.

– Найми хорошую лошадь у хозяина и быстро поезжай. Я хочу, чтобы Брукхейвен увидел это как можно скорее. – Девушка снова улыбнулась. – Кажется, я собираюсь обвенчаться с лордом Марбруком вместо него.

Услышав эти слова, лакей испугался.

– Э-э, вы хотите, чтобы я подождал ответа?

Феба сморщила нос.

– Господи, нет. Брось ему письмо и спасай свою жизнь.

Лакей, кивнув, взял письмо.

– Слушаюсь, мисс. Я удостоверюсь, что мне дадут самую лучшую лошадь!

Феба ждала у окна своей комнаты до тех пор, пока не увидела, что мужчина ускакал на большой скорости, его ливрея цветов Брукхейвена была почти не видна в темноте. Одного человека она уже разочаровала. Своему отцу она должна сказать все это лично. Несмотря на все его ошибки, Феба задолжала ему это объяснение.

Затем она повернулась, чтобы посмотреть на Рейфа, чьи синяки все еще тревожили ее, но его сон сейчас был легким и естественным.

Ее мужчина… навсегда.

Ощущая, что противоречия последних дней свалились с ее плеч, как огромная ноша, Феба нежно улыбнулась, расстегивая пуговицы своей ночной рубашки и позволяя ей соскользнуть с плеч. Обнаженная, она подошла к другой стороне широкой кровати и скользнула под покрывала.

Рейф неясно осознавал две вещи. Во-первых, его голова болела. Во-вторых, его голова очень, очень сильно болела.

Он сел, конвульсивно пытаясь избежать боли. Но она жестоко усилилась, заставив его беспомощно откинуться назад. Он приземлился на что-то мягкое.

– Мм-мм.

Нежный женский вздох полностью разбудил его. Теплая кожа, мягкая плоть – Рейф знал, что это такое. В постели с ним находилась совершенно голая девушка.

– Ух… привет? – Лучше бы это была Феба – за исключением того, что если это Феба, – о Господи, у него в любом случае будут большие неприятности!

– Рейф?

Радость и боль в одинаковой мере полоснули его – ну хорошо, возможно, не в одинаковой. К дьяволу его душу, к дьяволу Колдера – Феба лежит в его постели! Он потянулся к ней, притянул в свои объятия. Она охотно повиновалась, мягко вжимаясь в него, положив голову на его обнаженную грудь.

– Как твоя голова, любовь моя? – прошептала она.

– Она болит, но… – Любовь моя? Рейф крепко зажмурил глаза, желая вспомнить, что произошло. Женщины обычно плохо воспринимают то, что мужчина не может что-то вспомнить. Они были наедине в экипаже. Он отпустил Фебу, пожертвовал своим сердцем ради ее счастья…

А что потом? Было что-то еще, что-то важное…

– Кулек или жизнь?

Она рассмеялась, опираясь на его грудь так же естественно, как будто многие годы лежала в его объятиях обнаженной.

– Теперь ты высмеиваешь меня.

– Там был разбойник!

– На самом деле их было двое. Полагаю, что второй подкрался к тебе сзади, в противном случае я уверена, что ты должным образом отделал бы их, – преданно произнесла Феба.

Рейф снова попытался сесть.

– А я не сделал этого? Тогда как мы спаслись?

Она снова уложила его на кровать.

– Ш-ш-ш. Твоя бедная голова. – Прохладная рука опустилась на его лоб. – Я отделала их за тебя, – ответила девушка. – Ну, одного из них, во всяком случае. – Она прижалась еще ближе к нему. – Я довольно хорошо играю в крикет, знаешь ли.

Голова Рейфа пульсировала, и он ощущал себя так, словно плыл по воздуху или падал – и в том и в другом случае он не мог управлять ситуацией.

– Феба, пожалуйста, начни с самого начала.

– Я должна начать сначала? Середина гораздо интереснее.

– Феба.

Девушка вздохнула.

– Ох, ну хорошо. Мы с тобой разговаривали в экипаже, после того, как ты отослал слуг прочь. Ты припоминаешь это?