Новейший АНТИ-Суворов

деморализует население больше, чем любая бомбардировка...

Если мы намерены взорвать дом соседа, нам нужен ящик динамита. Но если мы намерены соседа убить, а его дом захватить, тогда динамит нам не нужен...»³⁸

Красной нитью проходит все та же непоколебимая уверенность автора в подавляющем нашем превосходстве. В том, что в случае войны Красная Армия покончила бы с вермахтом за три-четыре месяца. Что касается бедняги-соседа, которого мы «решили убить», то ведь и он может оказаться не безобидным фермером, а подстерегающим нас в темном коридоре вооруженным до зубов громилой. И если приходится выбирать между применением динамита и перспективой нарваться на пулю самому, я лично нее же предпочел бы динамит.

Когда две великие державы сходятся в смертельной схватке, о разрушениях никто ие думает. На что уж немцы уверены были в победе, однако многие советские города, скорое занятие которых было очевидно, разбомбили с воздуха до основания. Союзники отвечали им тем же. Достаточно вспомнить Кенигсберг, Бреслау, Дрезден, Берлин... И логика в этом есть.

Никто ведь не скажет заранее, какой разрушительной силы должен быть удар, чтобы сопротивление противника было подавлено.

Всегда лучше подстраховаться и переборщить, ведь альтернатива может обернуться поражением. На войне как на войне...

Позволю себе краткий экскурс в историю. В 1926 году в СССР была издана книга французского генерала Дж. Дуэ «Господство в воздухе». Автор, возможно впервые, высказал мысль о том, что войну можно выиграть, используя лишь бомбардировочную авиацию. Причем сухопутный театр военных действий, по мысли Дуэ, в этом случае если и играл какую-либо роль, то второстепенную. Как знать, не под впечатлением ли этого достаточно оригинального труда³** развернулось в СССР строительство тяжелых бомбардировщиков.

В. Суворов прав. К середине тридцатых на вооружении стояли более тысячи ТБ

-1

и ТБ-3. Но.,, куда раньше, чем им нашлось применение, самолеты успели устареть. Малая скорость и слабая живучесть этих бомбардировщиков делали их легкой добычей для истребителей и исключали возможность применения в дневное время.

А теперь поставим себя на место Сталина. Он санкционировал создание дальней авиации, промышленность построила огромное количество самолетов этого класса, но буквально тут же они оказались безнадежно устаревшими. Затраты, и не столько даже материальные, сколько затраты времени и квалифицированного труда, уже не восполнить. А отдача востребована быть не может, в бою жить этим самолетам только до линии фронта. И тут вождю предлагают запустить

в большую

серию очередную машину. Утверждают при этом, что это — самолет нового поколения, а наддув воздуха на основные двигатели делает его неуязвимым. Но недаром Сталин знаменит своей подозрительностью.

Где гарантия, что и эта машина не устареет через год-два,

как это случилось с предыдущими? И где гарантия, что ТБ-7

действительно

неуязвим?

Надо отдать Сталину должное, склонности к недооценке противника за ним не замечалось. Скорее наоборот⁴⁰. Нам сейчас легко говорить о том, что на больших высотах немецкие истребители уступали в скорости ТБ-7. А откуда знал Сталин, какие сюрпризы могли ожидать его самолеты над вражескими городами? К тому же не следует забывать, что эскадрильи дальних бомбардировщиков «привязаны» к цели, к определенной точке, и в этих условиях скорость уже ие выступает решающим фактором. Ведь истребителям не надо гоняться за ними,

истребители летят навстречу.

За все в этой жизни приходится платить, выигрывая водном, неизбежно теряешь в другом. Система наддува, позволившая повысить потолок ТБ-7, оказалась сложной и капризной, что делало самолет не слишком надежным в эксплуатации. Случались отказы на испытаниях, случались и в бою. Известны случаи, когда «петляковым»⁴¹ приходилось прекращать полет из-за технических неполадок и совершать экстренную посадку. Бывало и так, что в зоне бомбометания пятый двигатель давал сбои и ТБ-7 вынужден был опускаться на средние высоты, где преимуществом в скорости обладали уже немецкие истребители⁴². В. Суворов не учитывает и такой фактор, как повышенный расход топлива, что, в свою очередь, обусловливало сравнительно небольшую дальность полета ТБ-7 — 3000 километров⁴³.

В. Суворов не случайно упоминает в своих рассуждениях Москву. Ведь тяжелый четырехмоторный бомбардировщик с размахом крыла в сорок метров — не трамвай и даже не танк. Чтобы подготовить тысячу таких машин, пришлось бы от многого отказаться. Вне всякого сомнения, Сухопутные войска оказались бы ослабленными, и в немалой степени. Если бы Сталину кто-то предложил создавать стратегическую авиацию в расчете на то, что она разбомбит промышленность Третьего рейха, пока немцы «дойдут до Москвы», судьба ТБ-7 была бы решена вождем без всяких колебаний⁴⁴.

Стратегическая авиация — далеко не единственное, от чего Сталин отказался. «Недооценивал И.В. Сталин и значение авиационной разведки, вследствие чего в течение всей войны у нас не было хорошей разведывательной авиации...⁴⁵

Когда ставился вопрос о необходимости массового производства этих типов самолетов, И.В. Сталин обычно говорил:

— Выбирайте одно из двух: или боевую, или разведывательную авиацию, а то и другое мы строить не можем.

...Такое недопонимание важной роли разведывательной авиации в современной войне тяжело отражалось на ходе сражений, особенно в первом периоде войны»⁴⁶.

Конечно, будь Сталин уверен, что тысяча ТБ-7 позволит ему диктовать соседям свои условия, он бы, конечно, запустил их в большую серию. Ведь если, используя угрозу применения «стратегического» оружия, можно предотвратить вторжение, почему нельзя так же точно склонить потенциального противника к капитуляции? Но уверенности в этом у Сталина не было и быть не могло. И сегодня весьма сомнительным представляется, чтобы ТБ-7, перед тем как быть сбитыми, смогли бы нанести немцам

достаточно серьезный

ущерб. Ущерб, способный повлиять на состояние экономики и парализовать войска.

Как видим, у Сталина было достаточно причин отказаться от переориентации авиазаводов на строительство стратегической авиации и массового производства пресловутого «Иванова». Причин веских и куда более прагматичных. Во всяком случае, говорить, что «отказ от «ТБ-7» — это вообще самое важное решение, которое кто-либо принимал в XX веке... вопрос о том, будет Вторая мировая война или не будет»⁴⁷, я бы не рискнул. И в этой связи «доказательства» В. Суворова не могут, на мой взгляд, не показаться весьма и весьма спорными, если не надуманными.

Мне возразят: но ведь немцы-то смогли добиться тактической внезапности и нанесли нашей авиации чувствительные потери, разбомбив значительную часть самолетов прямо на аэродромах. Что ж, это правда. Но. во-первых, не столько Люфтваффе застало советские ВВС врасплох, сколько мы сами подставились под удар. А во-вторых, наряду с аэродромами немцы подвергли бомбардировке и некоторые погранзаставы, и расположение воинских частей, и даже многие советские города. Внезапный удар по аэродромам — это вытекающий из обстановки тактический ход. но никак не стратегическая линия. Фашисты, надо отдать им должное, создавали свою авиацию таковой, чтобы она могла побеждать

в бою.

Подготовка немецких летчиков-истребителей была