должен упомянуть моего любимого Матео Риччи. Площади не было в его времена, но был Внутренний город и оживленный Внешний город.
Императоры и коммунистические власти понимали одну особенность, которая существует и на Западе: связь между архитектурным величием и величием государства. Первое — символ последнего. Последнее не существует без первого. Мы в Германии это знаем. Государство — идея, которую просто так не видно, и только огромные дворцы позволяют воочию почувствовать ее величие. Почести не могли бы существовать без дворцов. Люди ходят с высоко поднятой головой, гордые своими символами».
Закончив запись, Гисберт Клаус убрал аппарат, еще раз сверился с картой и перешел на другую сторону площади, намереваясь зайти в книжный. В путеводителе говорилось, что один хороший магазин был как раз рядом, на торговой улице Ван-Фуджин; туда он и направился, не замечая, что у него за спиной кое- кто тоже поднялся со ступенек и пошел следом, держась на почтительном расстоянии и одновременно, достав из барсетки мобильный телефон, что-то торопливо говоря.
Дойдя до нужного места, Клаус очень удивился — улица была современная и оживленная. По обеим сторонам — огромные торговые центры с неровными крышами. Толпы людей входили и выходили из тысяч магазинов, в которых торгуют всякими безделушками: вещицами из нефрита и агата, маленькими алебастровыми статуэтками божков, изделиями из слоновой кости, шелка и парчи. Были здесь и лавки, в которых продавались разного рода сувениры под старину, кафе с широкими террасами, модные бары и рестораны. Еще дальше Гисберт обнаружил большой, многоэтажный книжный магазин и пустился на поиски отдела китайской литературы. К его огромному изумлению, в магазине не оказалось нового издания книги Ван Мина. Тогда он направился к одному из продавцов.
— Добрый день, — сказал он по-китайски уже вполне уверенно, — не подскажете, где можно найти произведения Ван Мина?
Продавец посмотрел на него с любопытством:
— Не могли бы вы повторить это имя?
— Ван Мин.
— Подождите минуточку, пожалуйста.
Чей-то неотрывный взгляд следил за ним из глубины зала, из-за полок.
Продавец пошел к кассе и стал что-то говорить другому служащему, судя по костюму, занимавшему более высокую должность. Тот, в свою очередь, вызвал по телефону еще одного продавца. Когда они собрались все втроем, первый сделал знак Гисберту, который продолжал разглядывать стеллажи.
— Извините, господин, — сказал самый старший, подойдя к Гисберту. — Это вы ищете произведения Ван Мина?
— Да, я.
— Видите ли, я должен сказать вам, что в настоящее время все книги распроданы. Вас интересует что-то конкретное?
— В общем, да. Я хотел бы купить факсимильное издание «Книга измененных имен», если возможно, то, за основу которого взято издание «Хижины неподвижного отдыха», Пекин, 1975, Издательство популярной литературы.
— Если вы немного подождете, — сказал продавец, — я запишу выходные данные. Может быть, удастся получить ее через пару дней.
— Вы очень любезны.
Продавец все записал и дал Гисберту визитную карточку.
— Позвоните в конце недели, господин. Там указано мое имя и прямой номер нашего отдела.
Гисберт поблагодарил, но прежде чем он ушел, продавец снова заговорил с ним:
— Если вас интересуют раритеты, господин, советую пройтись по букинистическим лавкам Донгси Нандхие. Это недалеко отсюда. Если позволите, я покажу на карте.
Гисберт развернул карту, и продавец пометил несколько кружочков.
— Вы также можете поискать в антикварных лавках парка Хоухай, иногда там попадаются ценные вещи. Я вижу, господин специалист.
— Я ученый, занимаюсь китайской культурой, молодой человек, — сказал профессор. — Большое спасибо за советы.
Любопытство и филологический азарт Гисберта поднялись, как антенны, и он вышел на улицу, забыв об усталости. Даже забыл о своем обещании позвонить Юте.
Действительно, улица Донгси оказалась очень близко, и в указанном месте он нашел одну из книжных лавок. Это был достаточно просторный зал, немного темноватый, весь в стеллажах. Множество продавцов в белых халатах сновали среди книг, некоторые тома лежали в корзинах. Гисберт, взволнованный, начал рыться в книгах, через несколько часов у него в глазах рябило от заглавий, но труд его окупился: он обнаружил первое испанское издание Хосе Марии Аргедас («Песни и сказания народа кечуа», Лима, 1949) и несколько англоязычных книг, написанных путешественниками, посещавшими Китай. Лишь только своего любимого Ван Мина профессор не нашел.
Владелец лавки подошел к нему, предлагая помощь.
— Вижу, вы интересуетесь китайскими книгами, — сказал он. — Полагаю, что вы знаете наш язык.
— Немного, — скромно ответил Гисберт. — Я профессор Гамбургского университета и занимаюсь синологией.
— Вы ищете какую-то конкретную книгу?
Гисберт Клаус повторил свою просьбу, и владелец, спокойный пожилой человек с седыми волосами и улыбающимся лицом, пригласил его следовать за собой.
— Прошу вас, проходите, — сказал он, открывая дверь. — У меня есть еще одна комната для особенных книг. Или скажем лучше: для особых клиентов, каковым, полагаю, вы и являетесь.
— Очень любезно с вашей стороны так думать, — парировал Гисберт.
Это помещение было меньше, но лучше освещено, чем то, которое выходило на центральный дворик. Книги были аккуратно расставлены по полкам, и он с первого взгляда узнал некоторые из тех, что были в его библиотеке в Гамбурге, как, например, «Книга перемен», факсимильное издание шанхайского «Издательства древних книг», или «Словарь китайских легенд». Хозяин, проводя пальцем по корешкам (некоторые из них были обтянуты кожей), вытащил несколько томов и положил их на стол:
— Вот, это все, что я могу предложить вам из Ван Мина.
Нервы Гисберта напряглись до предела — «Книга измененных имен» в искомом издании. И другие книги тоже были ему знакомы — бесценные факсимиле изданий XVIII века: «Ирис и пена», «Дни на Востоке», «Осенняя песнь в полдень», «Числа». Прежде чем задать следующий вопрос и произнести «Сколько это будет стоить?», Гисберт быстро подсчитал, что он вообще может заплатить, и пришел к выводу, посоветовавшись со своим внутренним бухгалтером, что не более сотни долларов за том, что соответствовало четырем тысячам иен за пять книг. С этой цифрой в голове он решился задать вопрос.
— Какова цена этой книги? — сказал он, взяв в руки «Книгу измененных имен», так как знал, что легче будет торговаться по одной.
— Две тысячи иен, и они ваши, господин, — ответил хозяин, скрестив руки на животе.
— Две тысячи иен за эту?
— Нет, за все.
Сердце екнуло в груди профессора — это была действительно удача. Тогда он выждал еще секунду, молча, пока хозяин не заговорит.
— Вы мне нравитесь, профессор. Берите их за полторы тысячи. Вам завернуть?
— Да, пожалуйста.
Легкое чувство вины поднималось в нем, но Гисберт сжал челюсти, и оно пропало. Потом он спросил:
— Как вы думаете, возможно ли найти другие книги Ван Мина?
— Ну, можно попробовать, — ответил хозяин. — Разумеется, я не могу вам обещать «Далекую прозрачность воздуха», но сборники стихотворений, такие как «Туманный август» или «Золотая рыба», — вполне.
