– Ты не станешь, но Маркус вполне может, а Райна точно сделает.
– Я им скажу, что у тебя есть подозреваемый и ты просишь подкрепления. Кто он, я им не скажу.
– Отлично, спасибо.
– Если ты найдешь Джейсона раньше, чем его убьют, “спасибо” будет за мной.
– Я возьму с тебя натурой, – сказала я и тут же пожалела. Это было правдой, но после этой ночи – не совсем.
– Договорились, – засмеялся он. – Мне пора на работу. Я тебя люблю.
Я колебалась только секунду.
– Я тебя тоже. Учи сегодня деток как следует.
Он мгновение молчал. Мое колебание он услышал.
– Обязательно. Пока.
– Пока.
Повесив трубку, я стояла еще минуту. Если кто-то бродит по городу и отстреливает оборотней, то Джейсона уже нет в живых. Единственное, что я смогу тогда сделать, – найти тело. Это лучше, чем ничего, но не намного.
33
Чуть позже девяти утра мы подъехали к дому Джорджа Смитца. Машину вела Ронни, я сидела рядом, а на заднем сиденье – Райна и Габриэль. Кабы меня спросили, я бы выбрала в подкрепление кого- нибудь другого. И уж точно не бывшую любовницу моего кавалера. О чем Ричард думал? А может быть, она не оставила ему выбора. Это я о том, что она сегодня здесь, а не о сексе. О том – я даже точно не могу сказать, что чувствую. Ладно, ладно, могу. Я злюсь. Ну, я тоже когда-то с кем-то спала. Кто живет в стеклянном доме... и так далее. Как бы там ни было, а Ричард дал мне именно то, что я просила: страшных и пугающих оборотней. В следующий раз надо просить конкретнее.
Габриэль опять был облачен в черную кожу. Может быть, это даже был тот самый наряд, в котором я его видела впервые, вплоть до перчатки с металлическими заклепками. Может быть, весь его гардероб – один большой фестиваль кожи. Колец в ушах не было.
А Райна оделась в достаточной степени обычно. В своем роде. У нее было меховое манто до щиколоток – из лисы. Одно дело каннибализм, но носить шкуры своих мертвецов? Это слишком даже для такой психованной адской стервы. Да, конечно, она волк, а не лиса, но я-то не ношу мехов по моральным соображениям, а ей плевать.
Она перегнулась ко мне через спинку сиденья.
– Зачем мы стоим перед домом Пегги?
Пора было выкладывать все начистоту. И почему мне этого не хотелось? Отстегнув ремень сиденья, я повернулась. Она смотрела на меня с вполне доброжелательным лицом. Из своей ликантропской лицевой структуры она состроила высокие скулы и сочный рот. Может быть, планировала сегодня что-нибудь гнусное.
Габриэль перегнулся через спинку, и перчатка с заклепками скользнула по руке Ронни. Даже через замшевое пальто это прикосновение вызвало дрожь.
– Тронь меня еще раз, и я тебе твою собственную руку скормлю! – Она отодвинулась, насколько позволил руль, то есть не очень далеко. Габриэль уже несколько раз за поездку к ней прикасался. Дразнил, не приставал, но все равно это было неприятно.
– Руки слишком костлявые. Я люблю более нежное мясо. Предпочитаю груди или бедра, – сказал Габриэль.
У него глаза блестели даже при солнце, может быть, еще сильнее, чем ночью. Такой у них был светло- серый цвет, что они почти светились. Я уже видела такие глаза, но где – не могла припомнить.
– Габриэль, я знаю, что ты зануда. И я знаю, что тебе до чертиков нравится дразнить Ронни, но если ты немедленно не перестанешь, нам предстоит проверить, какие у твоего тела восстановительные способности.
Он сдвинулся по сиденью ко мне поближе. Не лучшее изменение ситуации.
– Я твой, как только ты меня захочешь.
– Такое приближение к смерти – это и есть твое понятие о сексе?
Ронни поглядела на нас вытаращенными глазами:
– Ты мне обязательно должна рассказать, как провела вечер.
– Лучше тебе не знать.
– Зачем мы здесь? – снова спросила Райна. Она не дала себя отвлечь на Кожаного Красавца. Молодец. Но мне это было не на руку. Она смотрела на меня пристально, будто ничего важнее моего лица в мире не было. Не это ли покорило Маркуса? Многим мужчинам непреодолимо льстит такое нераздельное внимание. Да и всем нам – тоже, не так ли?
– Ронни?
Ронни достала из сумочки фотографии. Это были изображения, не требующие пояснений. Джордж проявил беспечность и не опустил шторы.
Габриэль снова опустился на сиденье, пролистал фотографии, широко ухмыляясь. На каком-то из снимков он громко захохотал.
– Вот это да!
Райна реагировала совсем по-другому. Она не позабавилась, а рассердилась.
– Вы нас сюда привезли, чтобы наказать его за то, что он изменял Пегги?
– Не совсем так, – ответила я. – Мы считаем, что он виноват в ее исчезновении. Если он виноват в одном, он может быть виноват и в других.
Райна посмотрела на меня. Все с той же полной сосредоточенностью, но на этот раз мне пришлось подавить желание съежиться. Гнев ее был ясен и прост. Джордж обидел члена стаи и должен за это расплатиться. Никакой неуверенности не было в этом взгляде – одна неподдельная ярость.
– Давайте мы с Ронни будем с ним говорить, а вы двое его пугнете, если надо будет.
– Если есть шанс, что Джейсон у него, то деликатничать нет времени, – сказала Райна.
Я с ней согласилась, но не вслух.
– Мы будем говорить, а вы стойте на заднем плане со зловещим видом. Если мы вас не попросим вступить. О’кей?
– Я здесь по просьбе Ричарда, – сказала Райна. – Он самец альфа, и я подчиняюсь его приказам.
– Как-то не могу себе представить, чтобы ты подчинялась чьим бы то ни было приказам, – сказала я.
Она сверкнула очень неприятной улыбкой.
– Я подчиняюсь приказам, которым хочу подчиняться.
Этому я поверила. Ткнув пальцем в Габриэля, я спросила:
– А его кто позвал?
– Его выбрала я. Габриэль отлично умеет запугивать.
Здоровенный, весь в коже, с металлическими заклепками, с острыми и остроконечными зубами – да, зрелище внушительное.
– Ты даешь слово, что вы не вступите в разговор, если мы не попросим?
– Ричард сказал, чтобы мы слушались тебя, как его, – сказала Райна.
– Отлично. Поскольку ты слушаешься Ричарда только когда это тебе подходит, то что это значит?
Она рассмеялась смехом острым, рассыпчатым. Такой смех напоминает о сумасшедших ученых из фильмов или о людях, долго просидевших в одиночке.
– Я дам тебе вести это дело, Анита Блейк, если ты сделаешь работу как следует. Джейсон – член моей стаи, и я не хочу, чтобы ему грозила опасность из-за твоего чистоплюйства.
Все это нравилось мне меньше и меньше.
– Я чистоплюйством не страдаю.
– Это правда, – улыбнулась она. – Прошу меня извинить.
– Ты не волк, – обернулась я к Габриэлю. – Какой у тебя здесь интерес?
Габриэль ухмыльнулся, сверкнув острыми зубами. Он все еще перебирал фотографии.
– Маркус и Ричард будут у меня в долгу. Вся их стая будет у меня в долгу.
