разгребать, — притворно проворчал я. — Кстати, спасибо тебе, что подставил мне воздушную подушку.
— Ты как обычно проверял меня, Учитель, — отмахнулся Юркассиус, который во время битвы, когда рухнула наша башня, не позволил нам всем разбиться и мы приземлилась относительно мягко.
Я залез рукой в карман своего халата и нарочито долго рылся внутри. Наконец вытащил сжатый кулак и спрятал обе руки за спину.
— В какой руке? — спросил я.
Парень лишь снисходительно улыбнулся. Ну да, прятать от него что-либо абсолютно лишено смысла.
— На, — протянул я правую руку и положил ему на ладонь ручку от разбитой когда-то чашки. — Отдаю тебе Ключ от Силы.
Юркассиус пальцами бережно взял фарфоровую ручку, посмотрел на свет. Потом вытащил аккуратный мешочек, из которого по одному достал все черепки разбитой чашки. Все вместе сложил на ладони, сверху положил только что полученную ручку и накрыл второй ладонью.
Когда он убрал ладонь, у него на руке стояла моя целехонькая чашка.
— Учитель, я хочу отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал.
Он протянул чашку мне. Я покрутил ее в руках, собираясь налить туда 'Лидскьальфского', когда парень жестом остановил меня.
— Закрой глаза, Учитель.
Я послушно выполнил его просьбу, правда, одним глазом зажмурился не до конца, потому мог видеть, как Юркассиус провел над чашкой ладонью.
Мне в ноздри тут же ударил ароматный, пьянящий, ни с чем не сравнимый запах. Кофе, шкарасам, настоящий кофе!
Я поспешно открыл глаза, и уловил еще один знакомый запах. В левой руке у меня дымилась сигарета!
Не веря увиденному, я тут же глубоко затянулся, выпустил протяжную струю дыма, а потом сделал глоток горячего напитка.
Господи, как хорошо! Я блаженно закрыл глаза…
… Руке почему-то стало больно.
Я встрепенулся и едва не вскочил. Между пальцев дотлевала до фильтра сигарета, она и припекла кожу на руке. С чашки подмигивал доктор Хаус, чьи очертания потихоньку исчезали по мере того, как остывал кофе.
Я недоуменно уставился на экран, где светилась заставка с танцующими эльфами, потом перевел взгляд на полочку над столом, где, по-прежнему уткнувшись хоботами в задницы друг друга, стояли семь фарфоровых слоников, с каждым новым животным увеличиваясь в размерах.
Стоп, какие к Барзулу слоники?! Что снова произошло?
Дергание себя за волосы и удары ладонями по щекам ничего не дали. Едва у меня все стало налаживать на Адре, как я снова оказался в своем кабинете. А как же Кира, Юркассиус и другие?!
Доктор Хаус ничего не мог посоветовать, а рентгеновский снимок Хью Лори на стене живо напоминал о приключениях в Мороде.
Мои кулаки против воли сжались, я вскочил и принялся бегать по кабинету, оглашая пространство Изначальной Речью. Первой жертвой моего гнева стала чашка с кофе, которая разбилась о паркет, потом пострадали безвинные слоники, не пережившие столкновений со стенкой.
А вот ноутбуку повезло, я замер над ним с занесенным кулаком. Кто-то использовал меня в своих целях и потом за ненадобностью выбросил. Не зря мне еще на Адре казалось, что меня что-то толкает на дурацкие поступки, кто-то вкладывает сторонние слова в мои уста. Не раз там возникало ощущение, что я похож на балаганную куклу-марионетку, к которой привязали веревочки, за которые дергал кто-то невидимый мне.
У-ух, знал бы, кто это — башку бы снес не раздумывая.
Мой взгляд упал на сиротливо лежащий на краю стола выпуск 'Спорт-Экспресса', для прочтения которого все не хватало времени. Глаза машинально пробежали по газетным строчкам.
'…состоялся хоккейный матч между… составы… сборная Чехии…' И тут я натолкнулся на знакомые слова, которые, казалось, все еще звучат у меня в ушах.
Словно коршун цыпленка, я схватил газету, уткнувшись носом в фамилии чехов.
— Каберле-Куба-Черношек… — осторожно проговорил я.
Точно! Именно так звучало Заклинание Призыва. Постойте-ка, может я таким образом смогу выдернуть неизвестного кукловода из своего мира? У меня жутко чешутся руки и мне не терпится излить свой гнев на эту скотину.
Следующая связка слов сама вылетела из уст:
— Ганзал-Коталик-Иргл…
Чермак-Ролинек-Котрла…
Я от нетерпения заерзал в кресле, отложил газету и потер вспотевшие руки. Сейчас мы посмотрим на этого умника, который считает себя способным повелевать поступками и чувствами других.
— Бенак-Кубис-Шишчак…
Скелет доктора Хауса на плакате ободряюще кивнул.
— Жиндрих! — сказал я.
