Сгиб ее руки держал меня под подбородком стальным поручнем, как раз так, чтобы она могла лишить меня сознания, не убивая. Ногами она захватила меня за пояс, насколько могла высоко.
Между ней и Ричардом возникло с полдюжины вервольфов. Он стоял, сжимая кулаки, и его сила заливала комнату, глубже, выше, пока все мы не оказались будто похоронены в каком-то статическом заряде.
– Не надо, – шепнула я. И обращалась я не к Ричарду.
Что-то открылось в Сильвии, какая-то дрожащая, вибрирующая энергия потекла из ее кожи по всему моему телу. Стало почти горячо, будто пахнуло жаром из печи. Там, где ее кожа касалась моей, я задрожала. Это было больно, как электрошок.
– Что ты делаешь, Сильвия? – спросил Ричард. Голос его звучал низко, с рычанием, совсем не по- человечески. Я ожидала, что глаза у него станут янтарными, но они оставались карими, как обычно. Человеческие глаза, но взгляд их человеческим не был. Из них глядел зверь. Я знала в этот момент, что он по-настоящему опасен. И еще я знала, что эта внушающая страх сила меня не спасет, если Сильвия захочет оторвать мне голову.
Пульс у меня на шее бился о ее руку, как пойманная бабочка. Я заставила себя говорить спокойно.
– Что ты делаешь?
– Я хочу сделать из тебя его подругу.
– Ты в человеческой форме не заразна, – сказала я.
– Вот как? – И ее рука под моим горлом стала нагреваться, пульсируя, как живое сердце. Под кожей задвигались мышцы.
– Ричард!
Мой голос прозвучал высоко и хрипло. Так бывает от страха.
Рафаэль и Луи уже стояли на ногах. Вервольфы, окружившие Сильвию, подвинулись, отрезая от меня и крыс.
Стивена я не видела. Он был где-то сзади, скорчился на полу – таким я его видела в последний раз.
Джейсон припал к ногам Ричарда, глядя на других вервольфов. Но не менее десяти сидели и смотрели, не принимая ничью сторону.
– Ты на всех нас давишь, – сказал Джейсон.
Сильвия согнула руку вокруг моей шеи, и я увидела мелькнувшую кисть с длинными костями.
– В стае только у Райны выше ранг, чем у меня, Джейсон.
Ричард стоял лицом к вервольфам, он поднял руки тем же жестом, что ночью на киностудии. Покалывающая энергия, заполнявшая комнату, спала на одно деление. Он заставлял их забрать свою силу обратно.
– Достаточно царапины, Ричард, – сказала Сильвия. – Ты не успеешь.
– Я запрещаю, – прорычал голос Ричарда. – Никто не должен быть инфицирован против воли. Особенно Анита.
– Почему? – вызывающе спросила Сильвия. – Потому что, не будь она человеком, ты бы ее не хотел? Не спать с самками своей стаи – еще один способ закрывать глаза на то, кто ты есть, Ричард.
Кроме гнева и силы, на лице Ричарда мелькнуло еще одно: неуверенность.
И я знала, что она права.
Сильвия шепнула мне на ухо, обдав теплым дыханием:
– Смотри на его лицо.
– Ага, – ответила я.
– Он обвиняет тебя, что ты не можешь с ним спать из-за того, что он монстр, но если я тебя сделаю нашей, он тебя не захочет. Он считает, что все мы монстры, кроме доброго старого Ричарда. Он лучше нас всех.
– Я тебя накажу, Сильвия. Я пущу тебе кровь, ты понимаешь?
– Но ты меня не убьешь ведь?
Рука ее согнулась, длинные когти щекотали мне лицо.
Я уперлась ладонями в сгиб ее руки, пытаясь отодвинуть, но не смогла.
– Я сама тебя убью, – сказала я.
Она застыла неподвижно, не отпуская меня:
– За что? За то, что я превращу тебя в такую, как мы? За то, что ты потеряешь любовь Ричарда, когда он увидит в тебе мохнатого монстра?
Я ответила очень тихо, тщательно выбирая слова:
– Ты ненавидишь свою суть, Сильвия.
Ее руку свело судорогой, да так, что у меня на секунду пресеклось дыхание.
– Нет у меня ненависти. Я такая, какая есть.
Рука ее ослабла.
Я кое-как перевела дыхание и попробовала снова:
– Я видела выражение твоего лица, когда я обвинила тебя в зависти. Ты завидуешь, что я человек, Сильвия. Ты сама это знаешь.
Она держала вторую руку у меня перед лицом, чтобы я как следует разглядела длинные тонкие когти. Рука, охватывающая мне горло, стала перебирать когтями мои волосы.
– Ты знаешь, что Райна запретила нам делать тебя ликои. Она боится, что если ты будешь с нами, то окажешься куда большей сукой, чем она.
– До чего лестно, – шепнула я. И поглядела на Ричарда между спин вервольфов. Глаза у него стали янтарные, чужие. И я знала, что даже сейчас он не убил бы Сильвию. Даже если она пустит мне кровь, заразит, он ее не убьет. Это было написано на его искаженном мукой лице. Недоумение, сменяющее страх.
Может быть, Сильвия это углядела. Может быть, она только хотела продемонстрировать. Как бы там ни было, она отпустила меня и осторожно отступила в сторону.
Я поползла на четвереньках со всей доступной мне скоростью. Неженственно, неизящно, зато эффективно.
И ползла до самой дальней стены, седа там, как можно дальше от всех обитателей этой комнаты.
Остальные вервольфы отступили кто куда. Сильвия и Ричард стояли лицом друг к другу. Глаза Сильвии стали странно-текучими, волчьими.
Ричард выбросил силу наружу. Она грызла мне кожу, вырвала стон из горла.
Сильвия стояла в этом потоке силы и бровью не повела.
– Сила потрясающая, Ричард, но она ни черта не стоит, пока жив Маркус.
Он ударил ее тыльной стороной ладони – невозможно было заметить это движение. Сильвия отлетела к стене и рухнула на пол, оглушенная.
– Я вожак стаи! – проревел Ричард, воздев к небесам когтистые руки. Он упал на колени, и я не подошла ему помочь. Я только вжималась в стену и жалела, что не прихватила запасного пистолета.
Ричард скорчился на полу, тихо покачиваясь, свернулся в шар, стоя на коленях, и я чувствовала, как он заглатывает силу обратно. Чувствовала, как она убывает. Он оставался на полу, обняв себя за плечи, пока сила не исчезла из комнаты, держа голову вниз, упавшие волосы скрыли лицо.
Сильвия поднялась на колени и поползла к нему. Возле него она присела, гладя его волосы.
– Мы пойдем за тобой хоть в огонь, если ты будешь убивать ради нас. Она согласна ради нас убивать. Если твоя пара, твоя лупа, будет убивать ради нас, этого достаточно.
Ричард содрогнулся и поднял голову.
– Никто не будет заражен против своей воли. Таково мое слово, таков мой закон. – Он поднялся на колени.
Сильвия осталась в позе подчинения, на коленях, опустив голову.
– Но ты не убьешь, чтобы заставить его выполнять.
– Я убью ради защиты Аниты, – произнес Рафаэль.
Все повернулись к нему. Он встретил взгляды, не отступив.
– Если кто-нибудь коснется ее против ее воли, я и мой народ будем преследовать ослушника до его
