использовался давно и постоянно, о чем говорит натертая до блеска поверхность. Таким образом, с помощью дедукции и нелинейной смекалки, мне удалось составить приблизительный внешний портрет негодяя. Выше среднего роста, раз легко дотягивался до стропил. Мне такой фортель не под силу, в отличие от Габсбурга. Крепкого телосложения, седые волосы, временами отращивает небольшую бородку. Из личных домыслов: питает вящую неприязнь к двум присутствующим здесь мужчинам, мстит с повышенной озлобленностью. На этом у меня все, господа, — слово взявший на выступлении шквал оваций актер, мальчишка согнулся в поклоне, зло сверкнул в меня оскаленными зубами и удалился в тень.
— Недурно, сынок, — сдержанно похвалил папочка надрывные старания своего чада, переходя на приглушенную беседу со мной. — К твоему рассказу я скромно могу добавить лишь имя недоброжелателя, но, боюсь, Вергилий не уследит за нашим ходом мыслей. Впрочем, для вас, дорогой Габсбург, я готов сделать несколько пояснений. Начнем с того, что вы напрасно наградили меня чужими регалиями. Я не Охотник и никогда бы не стал причинять неудобства своему сыну, одному из любимых, смею заметить.
— Неудобства? — ошеломленно переспросил Лео, вклиниваясь в плавное течение изречений отчима. — Ты в своем уме вообще, папик? Да нам обоим задницу пытались порвать на британский флаг, а потом исполосовать его звездами!
— Не перебивай меня, — тихо и очень проникновенно осадил Северин зарвавшегося отпрыска, лишь слегка поднимаясь над стулом. Однако мне достаточно было и взгляда, исполненного крайней степенью возмущения, чтобы понять сермяжную истину: с этим типом шутки плохи, а их последствия безрадостны даже для мертвых. — Я продолжу с вашего позволения, — смиренно попросил он внимания, улыбкой сопровождая отступление сыночка к дальней стене. — Итак, я прилетел сюда по просьбе Леандро, и предлагаю вам свою неоценимую помощь. Пути Господни неисповедимы, посему ваше молчание я принимаю за согласие и прошу немедля приступить к делу. Мальчик мой, отправляйся за девушкой. Ее жизнь еще дорога нам. Вергилий, сопроводите меня до погоста. Возражения советую оставить при себе.
Я округлил глаза при завуалированном упоминании Астрид, с трудом осознал суть собственной цели, которой должен послужить в угоду прихотям увитого плесенью вампира, и со всем бесстрашием наплевал на его предупреждение, кинувшись со спины на дружка.
— Только подойди к ней ближе одного километра, — за неимением подходящего оружия я от души воспользовался ядовитым тоном, слепо нащупал рукой ненавистное горло и в тот же момент перелетел через всю комнату, больно приземлившись ничком на груды многолетнего мусора.
— Уважение и покорность, — надменно провозгласил Гудман, брезгливо отирая ладонь носовым платком. Очевидно, ту самую, которой я обязан азам пилотирования, рассеченной губой и носовым кровотечением. — Эти два детерминантных понятия впредь напрямую связаны с вашей жизнью, Вергилий. Будьте же благоразумны.
— Ну-у, я, пожалуй, пойду, — громко возвестил о своих намерениях Лео, нарочно играя на моих нервах испорченным смычком. — Батенька, вы, того-этого, не буйствуйте больше. Нехорошо обижать маленьких.
С ничтожным чувством собственной тщедушности и омерзением к идущему рядом вампиру я очутился на кладбище. Паника, тревога, миллионы сомнений — все они надежно разместились в моем сознании, лишая столь необходимой передышки от роя жужжащих мыслей. Я не знал, чему верить, кому доверять, и вяло плелся к необозначенной цели, жалостливо моля всевышнего о снисхождении к Астрид. Зачем она понадобилась Северину? Действительно ли Охотником является кто-то другой? В поисках каких благ Лео подался к создателю и не был ли соучастником всей игры с самого начала? Ни на один вопрос я не находил ответа, теряясь в отражениях смутных догадок. Что за спектакль устроило семейство кровопийц в мою честь? Боже милостивый, только бы не свихнуться на почве томительного ожидания всеобъемлющих объяснений.
Молчаливо шествуя по вымощенной плиткой дорожке, проходящей через центральную часть прискорбного места, я взглянул на часы и мимоходом отметил приближение стрелок к цифре семь. Сто двадцать минут прошло с тех пор, как я по доброй воле покинул уютную квартиру, свою малышку и ступил на извилистую тропку, уходящую прямиком в ад.
— Примите мои извинения, Вергилий, за пещерное невежество, — неожиданно заговорил мой попутчик, рукой указывая на необходимость принять левое направление у небольшой развилки. — Дети — моя тайная слабость, а Леандро в особенности. Я полюбил этого мальчугана с первых дней. Меня задевала его непокорность и тяга ко всякого рода разбойничеству. Лишь он один и по сей день умеет услаждать мой взгляд. Кажется, вам безынтересны мои откровения? — словно кожей ощутил он некое отторжение с моей стороны и приступил непосредственно к сути начатой издалека беседы. — Что ж, обойдемся без светских условностей. Вам известно о любви моего мальчика к некоей Астрид Уоррен?
Я задохнулся возмущением и чуть было не ляпнул: 'А откуда известно об этом вам, господин Проходимец?', но титаническим усилием воли сдержался и изобразил этакого простачка, не улавливающего сути обсуждения.
— Вижу, известно, — скоропалительно сделал свои выводы мужчина, чинно сцепляя руки в замок за спиной. — Я выяснил, что она небезразлична и вам, уважаемый. Поэтому прошу назначить цену, любую, на ваше усмотрение.
— Что? — преждевременно впал я в оцепенение. — Назначить цену?
— Именно, дорогой мой друг, — продолжал истязать меня треклятым воспитанием невозмутимый вампир. — С тех пор как финикийцы изобрели торгово-рыночные отношения, на этой планете исчезло понятие сколько-нибудь значимых проблем, все они отныне решаются звоном презренного металла. Деньги, как я понимаю, вас не прельщают. Что тогда? Возвращение австрийского трона?
— Да как ты, мерзкая кровососущая тварь, смеешь… — я замахнулся для нанесения сокрушительного удара из разряда 'куда дотянусь' прежде, чем вымолвил хоть слово, а после позорно рассек кулаком воздух в том месте, где еще секунду назад продавливала землю гренадерского роста сволочь.
— Молодо-зелено, — нараспев произнес голос над ухом, чей обладатель крепко ухватил меня за шиворот и слегка приподнял над тротуаром. — Не забывайте, что вы смертны, сударь, и отнюдь не так всесильны, каким себе представляетесь. Я даю вам шанс выбрать достойную награду за невзрачную человеческую девчонку. Не облегчайте мне труды, ваша глупая смерть огорчит сына.
— Катись к дьяволу! — наконец-таки обозначил я свою позицию, намереваясь с гордо поднятым подбородком встретить кончину от рук истинного ничтожества, кичащегося возрастом, опытом и вседозволенностью. Предложить мне выкуп за Астрид, будто за вещь, безделицу, очередную игрушку для разлюбезного сыночка! Верх наглости.
— Не дерзи мне, мальчишка, — зло прошипел Северин, планомерно добиваясь моей гибели от удушья собственным воротничком рубашки, на котором уже затрещали пуговицы от натуги. — Впрочем, твоя позиция мне предельно ясна. Среди новообращенных все так же бытует мнение о ценности всего, к чему не прикасалась длань вечности. Вас привлекают не деньги и даже не власть, а любовь и чувства. Позвольте заметить, Вергилий, что это повод для большой тревоги, — с последним умным советом, он отпустил меня, позволив униженно рухнуть кулем на землю, и с бодрым насвистыванием продолжил свой дальнейший путь, не прибегая к излюбленной скорости, а пользуясь размеренной поступью знатных особ на церемонии чествования.
Столь неудачного во всех отношениях дня у меня еще не случалось, поэтому, поднимаясь с колен и отряхивая перепачканные слоями налипшей грязи брюки, я трижды проклял и себя, и жизнь, и оскалившуюся судьбу. А после хмуро последовал за мерзким душегубом, понимая, что малой толикой крови от столь навязчивого спутника мне не отделаться при всем желании. Неужели лет эдак через шестьсот я стану циником до мозга костей, разучусь ценить банальные радости вроде светлой девичьей любви и вознесусь над повседневной людской толпой на такую безграничную высоту? Боюсь, правды мне не познать никогда, ведь будущее строго предопределено нынешними приоритетами. Я давно уже сделал выбор в пользу смертности, еще в тот день, когда осознал свои чувства к Астрид. В тот ужасающий миг, когда время возобладает над моими стараниями, когда старость возьмет свое…я завершу ритуал, начатый пять дней назад. Просто откажусь от крови и освобожу этот мир от порождения первозданного порока.
Мрачные размышления довели меня до административного здания, одно из окон которого привлекало
