спальни и едва не снес правым ботинком обустроенный прямо у порога бивак. Блюдо с аппетитно зажаренной свиной ножкой, початая бутылка вина, отставленная от батареи еще более крепких напитков, что выстроились в ряд у стены, и пара плоских подушек — столь нехитрым образом гостеприимный хозяин решил скрасить наш совместный досуг. Устраиваться пришлось на полу, посреди узкого прохода, отделенного с одной стороны несущей стеной, с другой — барной стойкой, ограждающей кухню. Молча сели на подушки. Я скрестил ноги по-турецки, Лео предпочел упереться правым коленом в грудь, дабы сместить нагрузку с позвоночника. Пропустили по бокальчику отменного вина. Все так же бессловесно накинулись на филейную часть поросенка. Долго и упоенно вслушивались в сочный хруст корочки, руками утирали лоснящиеся жиром губы, оставляли сальные отпечатки пальцев на фужерах и думали каждый о своем. Но не о разном, судя по числу пересеченных взглядов, упавших на закрытую дверь опочивальни.
— Зачем ты ей рассказал? — обвинительно высказался я, намерено разрушая затянувшееся молчание самым взрывоопасным способом. — Мне казалось, правильнее будет поступить иначе. Например, сказать, что хочешь уехать…
— К твоему сведению, — вампир не дал мне развить мысль до конца, — я и словом не обмолвился о том, что произошло. Просто у кое-кого любопытство хлещет отовсюду броуновским потоком! Всё-то нашей маленькой мисс интересно, всё-то вызывает у нее желание разобраться в сути!
— Ладно, прости, — спешно ввинтил я предохранитель в набравший лихие обороты надвигающейся ссоры агрегат. — Мне невыносимо видеть ее такой, вот и всё.
— Думаешь, мне выносимо? — унялся лишь на мгновение друг, после чего вспылил с утроенной силой. Подскочил на ноги, обежал стойку, повис на дверце холодильника и трясущимися от возбуждения пальцами уцепил вскрытый пакет сока, содержимое которого вмиг очутилось на дне безразмерного желудка. — Пять литров за день! — эмоционально вскрикнул он, сминая картонную упаковку в ладони. — Пять! Врубаешься? Я уже видеть ее не могу! И эта боль! Она грызет меня изнутри. Жжет все, к чему прикасается. Ее не унять. О ней не позабыть. С ней не смириться. Вердж, окажи мне услугу, будь человеком!
— Какую? — заранее осведомился я, догадываясь о значении просьбы.
— Помоги мне избавиться от мучений, — трусливо увильнул Леандр от более честной формулировки. — Ты знаешь, как это сделать. Не сегодня, конечно, нет. Завтра. На закате.
Его тон возмутил меня до глубины души. С такой напускной обыденностью и беспечностью в светском обществе дискутируют о погоде, но уж никак не о добровольном уходе из жизни.
— Ты хоть понимаешь, чего просишь? — клокочущим от гнева голосом выпалил я. — Да будет тебе известно, дорогой друг, я приехал сюда не за тем, чтобы скрасить твои последние дни! И не из сострадания! Я наизнанку вывернусь, но найду способ! Если понадобится, обращу тебя заново! Благо, под рукой теперь имеется руководство для начинающих создателей. Спасибо за брошюрки Легиону… — неосмотрительно затеял я глупую болтовню с самим собой, забывая о нахождении поблизости чуткого вампирского уха.
_______________
*Come here! — иди сюда! (испорч. англ.).
— Легиону? — с ненавистью повторил приятель мою неуместную оговорку. — За какими пряниками ты поперся к этим маньякам? Что за плюшки выпрашивал?
— Эм-м, вообще-то я хотел….в смысле, — виновато почесал я затылок и с надеждой уставился в потолок, намереваясь отыскать в его белоснежных просторах яркое знамение высших сил. Однако хищные клещи д`Авалоса уже сомкнулись вокруг меня и скоротечно вытянули на поверхность нужную информацию. О приговоре и Северине, об угрозе в случае неподчинения и мече Дамокла, нависшем над головой Астрид, о строжайшей необходимости причислить к лику нестареющих кровопийц молодую девушку и собственных моральных препонах. Взявшая исток в русле неукротимой стихии беседа плавно влилась в поток отъявленной искренности. Я поведал другу даже о выборе, об этом кромсающем душу намерении либо уйти немедля, либо остаться с мыслью о том, что спустя пятнадцать лет переступить порог семейного очага будет во стократ сложнее. А какую незаживающую рану я оставлю на сердце малышки!
— Тпру-у, стоять! — зацокал языком вампир, не удержавшийся от сердитого восклицания по поводу моих пессимистичных взглядов на будущее. — Я долго тебя слушал. Теперь ты возврати должок. Начну сначала. Папик, конечно, паскуда, каких мало, поэтому просто свыкаемся с этой новостью и чешем дальше. Твой приговор. Не самая справедливая штука, но по меркам нашего законодательства ты еще легко отделался. Новичкам обычно головы отсекают на раз, без снисхождения к вероисповеданию или образу жизни. Тебе, можно сказать, несказанно повезло. Им понравился твой снайперский талант. Такие мартышки, пардон, умельцы в Легионе на хорошем счету. Поэтому тебя и назначили создателем. Уж больно не терпится дядькам заиметь такой же орлиный глаз, акулий зуб, медвежью месть, кабанью безжалостность и прочие повадки фауны, с поправкой на послушание и тотальный контроль. Здесь могу дать тебе один ценный совет. Найди непроходимую дуру, не обессудь за грубость, придуши ее, постучи в бубен свой шаманский, а как только созреет пташка до кондиции мертворожденной, вези в Девкалион. Там начнешь распинаться, что, мол, учил, воспитывал, на путь истинный наставлял, только без толку всё, экземпляр полнейший олигофрен. И мило так при этом улыбайся, строй из себя уникальность, лобызай ручки баронам вечности, к земле почаще припадай. Это патриотично выглядит. Ну и жди вердикта. Либо они тебя взашей вытолкают целым и невредимым, чтобы довершил начатое и привел им таки опытную снайпершу. Либо себе служить заставят. Не спорю, мерзко твоей душеньке придется, но уж лучше так, чем в могилке в окружении крестов и надгробий. Да и с лапочкой станешь видеться иногда, у Легионеров график ленивый, работа непыльная. Трах-бабах пульку промеж бровей неугодной персоне, и гуляйте, мистер! Есть еще и третий вариант, но его мы обсуждать не станем. В конце концов, умереть ты всегда успеешь и без моих мрачных прогнозов, — Лео перевел дух, промочил ссохшееся горло ромом из третьей распитой нами бутылки, сморщился и откинулся обратно на спинку дивана, к которому мы подобрались в процессе захватывающей беседы. Я окинул туманным взглядом гостиную, за штанину подтянул к себе уезжающую в одиночный круиз ногу и сонно свесил подбородок на грудь. — Йоу, мужик! Не спать! — не дала мне немного расслабиться чья-то наглая рука, каменной тяжестью обвалившаяся на плечо. — Мы еще главного не обсудили. Как тебе быть с Астрид?
— Как? — очумело прохлопал я слипающимися глазами. — Как быть? — нараспев прохрипел я, ощущая подкатившийся к горлу горчичный ком, и сокрушенно обхватил захмелевшую голову руками.
— Вот и я об этом думаю, — чуть более трезвым голосом поддержал вампир типичные для пьяной истерики всхлипы. — И уже успел придумать, что уходить тебе никак нельзя. Сам посуди, я весь день носился вокруг твоей цыпы, веселил ее, подбадривал и все дела, но видел, что толку от этого чуть. Смеялась она неестественно, при любом удобном случае норовила разреветься, с двери глаз не спускала, потому что тебя ждала. Понимаешь, как бы это помягче выразиться, ты ее чересчур под себя подмял. У нее теперь на уровне безусловных рефлексов в случае беды тебя звать. Джей, Джей, Джей! Таково ее слово- паразит. В общем, к чему я веду-то, а к тому, что бросишь девку, считай, на пожизненное упёк ее в психушку. Ты вспомни, что творилось в ее жизни в последние месяцы! Представь хоть примерно, что пережила Астрид прошлой ночью! Восстанови в памяти то, как она резала тебя, а потом тыкала в себя скальпелем, грозясь проткнуть им артерию! Знаешь, старичуля, абсолютное большинство после такого под белы рученьки отправляется в психушку, а ей хоть бы хны! Эта храбрая, безрассудная и донельзя упрямая малявка держится так, что я вою от зависти. Почему? Нет, мужик, вопрос неверный. Ради кого? Вот так правильнее. Ради тебя, Габсбург. Исключительно ради тебя. Она хоть и не осознает этого, но на интуитивном уровне чувствует, будто должна справляться, чтобы помогать тебе. Чтобы смотреться достойно. Чтобы заслужить похвалу. Хочешь обижайся, хочешь спорь, но ты вылепил из нее собачку. Послушную, преданную, чуточку свободолюбивую и самую малость гордую чихуа-хуа на привязи. И лишь тебе тянуть этот крест, — подвел некий безрадостный итог своей речи Лео, откупоривая следующую бутылку.
Я рассеянно наблюдал за его нечетко скоординированными движениями и попутно осмысливал услышанное. Возможно, приятель оказался прав по многим пунктам, однако важнейший из них он упустил из виду. Я не подминал малышку под себя и свои нужды, не перекраивал ее характер, не учил строить жизнь вокруг одной персоны. Наоборот, это она меня изменила. Или я ошибаюсь? Ведь если взглянуть на наши отношения со стороны, беспристрастно и объективно…
