несколько грубые черные кожаные кроссовки с яркими оранжевыми шнурками и задорно торчащим вверх язычком. На вид Лео невозможно было дать больше двадцати одного, тем более что общую картину прекрасно дополняли наличие иероглифической татуировки на внутренней стороне левой руки, громоздкие часы, бусы из нарочито неровных белых кубиков, и взъерошенные волосы с торчащими в разные стороны прядями, больше всего напоминающие иголки встревоженного дикобраза. Мелированные на концах, черные у основания, они показались мне невероятно смешливыми и чуточку трогательными, как и их обладатель. Округлое лицо с простоватыми, но симпатичными чертами: прямая линия бровей, несколько раскосые карие глаза, смотрящие с неподдельным любопытством, крупноватый нос с оформленными крыльями и полные губы, растянутые в дружелюбной улыбке.
Первой от созерцания оторвалась моя подруга и, позволив парню мимолетно пожать мне руку, полностью завладела его вниманием, с неприкрытым кокетством намекая на строжайшую необходимость научить ее всем правилам столь захватывающей игры, как боулинг. Я же повернулась к Джею, горя желанием уточнить некоторые немаловажные детали, вроде очередной порции вранья насчет дружбы в целом, когда столкнулась с плещущейся на глубине его обворожительных глаз ненавистью, холодной и абсолютно безотчетной.
— Эй, — полушепотом окликнула я, осторожно касаясь двумя пальцами крепко сжатой в устрашающего вида кулак ладони, — все хорошо?
— Да, Астрид, — через силу улыбнулся он мне, переставая сверлить взглядом затылок вновь обретенного друга. — Все хорошо. Посидим в баре?
Я моментально согласилась и, предупредив об отлучке безустанно флиртующую со своим 'инструктором' Рейчел, зашагала вслед за Майнером. Мы пересекли зал в обратном направлении, пронеслись по тускло освещенному настенными бра коридору, зачем-то поднялись на два этажа выше, хотя я прекрасно помнила слова своего спутника о том, что бар находится на втором уровне, и были встречены низеньким мужчиной азиатской наружности, тоскующим за стойкой с множеством мониторов. И мне опять довелось стать свидетелем расшаркивающихся поклонов, лишь через минуту сменившихся странной по своей содержательности беседой.
— Вам как обычно, сэр? — с хитрой улыбкой поинтересовался служащий, одновременно с тем снимая с расположенной у себя за спиной ключницы магнитную карту с красным брелоком. — Мне уже сообщили о вашем приходе, поэтому все подготовлено заранее: цепи, плети, в общем, все, как вы любите…
— Ничиро, — попытался перебить Джей поток сбивчивой речи, явно не предназначенной для моих ушей, — просто дай ключ от голубой комнаты.
— О, конечно, — мигом прикусил язык уроженец страны поднебесья, искоса бросая в мою сторону изучающие взгляды противно блестящих маслянистых глаз, затем протянул парню требуемое и, не сдержавшись, добавил, — хорошо вам повеселиться, мистер Майнер.
Он кивнул в ответ и, словно не замечая отразившегося на моем лице ужаса от возникшей в голове догадки, куда и зачем мы идем, бережно обнял за талию, по пути нашептывая извинения. Очередной пустынный коридор с одинаковыми дверьми, каждая из которых представлялась мне безжалостным проводником в мир оживших ночных кошмаров, гулко отдающиеся в висках шаги и вереница панических мыслей привели нас к месту назначения: безликая деревянная створка с магнитным замком. Я с трудом удержалась от того, чтобы не вскрикнуть вслед за негромким пиканьем механизма после использования ключ-карты, и переступила порог комнаты, хотя ватные ноги отчаянно не желали повиноваться своей до смерти перепуганной хозяйке.
— Астрид, — теперь уже нормальным голосом обратился ко мне молодой человек, видимо, начиная подмечать неладное. — Я всего лишь хочу поговорить и больше ничего, честное слово. Просто устал от здешнего шума, — как бы пожаловался он, закрывая дверь и отрезая тем самым мне пути к отступлению.
Я не сумела произнести что-то в ответ, во все глаза глядя на огромную кровать, являющуюся единственным атрибутом мебели в помещении, и расставленные повсюду толстые свечи. Их было по меньшей мере три десятка и в зажженном виде они, вероятно, до неузнаваемости преображали комнату, наполняя ее теплым светом дрожащего пламени.
— У тебя есть зажигалка? — помимо воли спросила я, неуверенно оборачиваясь к застывшему у входа парню, уже протягивающему мне необходимый предмет. Пробормотав смущенное: 'Спасибо', я с воодушевлением принялась щелкать огнивом, всякий раз радуясь появлению желтого 'язычка', точно ребенок.
Процесс вдохновенного зажжения восковых палочек занял пару минут, по истечению которых я залюбовалась результатом. Джей все это время терпеливо ждал, пока мне удастся взять себя в руки, поддерживая гробовое молчание, но в итоге не выдержал.
— Ты боишься меня? — разочаровано спросил он, подходя ближе.
— Нет, что ты, — тоненько пискнула я, прикипая ногами к паркету. Однако усилившееся сердцебиение услужливо подсказало, сколь безобразно я пытаюсь лгать, поэтому пришлось все же признаться.
Майнер обнял меня за плечи одной рукой и медленно развернул лицом к себе, придерживая подбородок указательным пальцем.
— Дыши глубже, — с улыбкой посоветовал он, — это помогает расслабиться. И запомни, пожалуйста, одну вещь: я не сделаю тебе ничего плохого.
Заменив тривиальное: 'Обещаю', невинным поцелуем в щеку, парень с улыбкой предложил продолжить дневную игру и потянул меня за руку к кровати (за неимением другой мебели, куда бы можно было присесть).
Первый мой вопрос оказался вполне ожидаемым, учитывая все события сегодняшнего вечера. Меня интересовало его ли это клуб, за чем последовал короткий и даже несколько грубый ответ: 'Да'. Ясно, это тема не самая приятная, поэтому переходим к следующей.
— Лео, — тихонько произнесла я, подозрительно задирая голову вверх, чтобы успеть заметить промелькнувшие в его глазах тени эмоций. — Ты говорил, что друзей нет.
— Видимо, забыл рассказать тебе об исключениях, — безразлично пожал плечами Джей, оставаясь подчеркнуто беспристрастным и невозмутимым, что только подогрело мое любопытство. — Мы с ним знакомы очень много лет, а это сближает людей. Я не назвал бы его другом в привычном понимании этого слова, но определенно у нас есть что-то общее.
— Джей, прошу тебя, скажи правду, — взмолилась я, осознавая важность начатого разговора. — Это ведь Лео был на парковке, и ты видел его, как и то, что он смотрел именно на меня. Кто он? Почему ты пытаешься показать, будто ладишь с ним?
И вновь он не пожелал откровенничать, что я восприняла с должной долей самоиронии. У меня не осталось никаких моральных сил на то, чтобы продолжать расспросы.
— Но я могу объяснить свою мечту, — неожиданно добавил парень, очевидно, почувствовав расходящуюся внутри меня жаркую волну разочарования. Я воспрянула духом и даже не обратила внимание на то, как настойчиво и в то же время игриво Майнер уложил меня на шелковое покрывало, а затем заговорил, выводя кончиками пальцев на моей коже щекочущие узоры. — Это мое проклятье: жизнь в ночи. Я родился со странным дефектом — прекрасно ориентируясь в кромешной темноте, я практически ничего не видел на свету, хотя правильнее сказать, не различал цвета. Помнишь что-нибудь из курса анатомии человека относительно зрения?
— Ну, кроме заученных определений, вроде того, что процесс психофизиологический обработки объектов окружающего мира, осуществляемый зрительной системой, называется зрением человека, пожалуй ничего, — смущенно призналась я, не слишком хорошо улавливая тему беседы, а все из-за сместившихся в область шеи поглаживаний.
— Тогда немного сумничаю, — хитро улыбнулся Джей, подпирая голову согнутой в локте рукой. — В глазу человека содержатся два типа светочувствительных клеток: высокочувствительные палочки, отвечающие за сумеречное зрение, его еще называют ночным, и менее чувствительные колбочки, отвечающие за цветное зрение.
Палочки чувствительны к свету благодаря наличию в них специфического пигмента — родопсина или зрительного пурпура. Так вот, этот самый родопсин при слабом освещении отвечает за ночное зрение, а
