— Я человек простой, Джей, — издалека начал мужчина, добиваясь непрерывного зрительного контакта. Как и большинство успешных адвокатов, он всегда полагался на свое чутье и знание людской психологии. Что ж, мне скрывать нечего. — Поэтому не стану долго ходить вокруг да около. Сказать по правде, ты мне не нравишься. Я не понимаю, что может быть общего между семнадцатилетней школьницей и двадцатипятилетним владельцем ночного клуба. Уж прости, изучил твою биографию, задействовав старые связи в полиции.
— На вашем месте я поступил бы так же. Это бизнес, сэр, — пожал я плечами, понимая по тону собеседника, что требуется некоторое объяснение. — Способ заработать на жизнь, притом довольно прибыльный. Я исправно плачу налоги и открыто веду дела. Что касается вашей дочери, то я понимаю ваши опасения, более того, зная о проблемах Астрид, полностью их разделяю.
— Она рассказала тебе о болезни? — недоверчиво переспросил Николас.
— Теоретически я выяснил все сам, — решил я быть честным до конца. — У меня есть источники в ФБР, знаете, очень полезная вещь, когда ведешь дела с западными инвесторами. Но если не вдаваться в подробности, да, я знаю об аутизме и аффилиации. И понимаю, чем может обернуться малейший мой промах. Поверьте, этого не случится. Возможно, мои слова покажутся вам странными или даже неискренними, однако все же осмелюсь сказать, что Астрид мне действительно дорога по многим причинам.
— Я поверю тебе только потому, что желаю дочери всего самого лучшего, — медленно выговорил мужчина, тщательно осмысливая каждую мою реплику. — Но я не мог не заметить, как она изменилась со дня переезда. И меня это настораживает. Взять, к примеру, вчерашнее происшествие. Никто так и не смог объяснить нам с Кирстен, что случилось на самом деле.
— Я и сам бы хотел во всем разобраться, сэр, — признался я, стараясь выглядеть невозмутимо, в то время как в крови вновь закипала безотчетная ненависть.
— Значит, ты не в курсе? — с явным сожалением уточнил старший Уоррен и, получив в ответ категорическое отрицание, продолжил. — Тогда позволь попросить тебя о нескольких вещах. Приглядывай за ней, пожалуйста. Я ни в коем случае не собираюсь запрещать вам встречаться, это глупо и эгоистично. Можешь в любое время приходить к нам в дом, мы всегда рады гостям.
Мои 'разумеется, сэр' и 'конечно, сэр' произвели должный эффект — из глаз, наконец, ушла настороженность. И я не просто играл роль эталона бойфренда, меня с детства учили уважению к старшим, в особенности это касалось родителей. Я почитал их, поэтому сейчас шел на поводу у инстинктов.
— Не делай ей больно, — уже более мягко произнес мужчина, доверительно положив мне ладонь на плечо. — Она очень восприимчивая и больше всего на свете боится порицания. Нам с женой пришлось через многое пройти, чтобы взрастить в ней толику уважения к самой себе. Астрид особенная, хотя так говорят почти все родители. И последнее, — сконфузился мой собеседник, очевидно, переходя к теме под кодовым названием 'секс'. — Не торопись. Это не наказ, всего лишь отцовский совет. Я понимаю, время сейчас другое, более раскрепощенное, и никто не ждет свадьбы…В общем, я надеюсь на твое благоразумие.
Жаль, последнего у меня не имелось, но я все же уверил Николаса, что буду предельно рассудителен. Еще бы донести эту мысль до Астрид!
После нелегкой нравоучительной беседы я спустился вниз, позволив родителям побыть немного наедине с дочерью, купил своей девочке стакан свежесваренного какао и уже хотел было вернуться в палату, когда взгляд упал на витрину небольшого павильончика, расположенного напротив входа в отделение педиатрии. Что может быть лучше плюшевой зверушки, подаренной без всякого повода? Девушки удивительно нелогичные существа. Называют нас большими детьми, а сами млеют при виде Тедди с судорожно зажатым меж лапами сердцем со слезливой надписью: 'Люблю тебя'.
Долго выбирать не пришлось. Я просто ткнул пальцем в самого большого и обаятельного медведя с шелковистой шерсткой, расплатился и поволок монстра наверх.
Мое появление имело шумный успех. Малышка чуть не зарыдала от счастья, получив презент с себя ростом, что заставило меня на секунду задуматься о необходимости более частых подарков. Ее мама растрогано улыбалась, отец одобрительно качал головой, а медсестра, закончившая с измерением давления, завистливо стреляла глазками в мою сторону, после чего все трое, не сговариваясь, вышли за дверь.
— Спасибо, — в десятый раз поблагодарила меня девочка, пряча раскрасневшееся лицо за мордой уродца. — Ты действительно самый лучший парень из всех!
— А ты побудешь лучшей девушкой, пока меня не будет? — с надеждой спросил я, не в силах и дальше изображать смиренную добродетель. — Всего пару часов, Астрид!
Ее отличительной особенностью всегда было не только понимание, но и умение не задавать вопросов, на которые я не смогу ответить честно. Вот и сейчас она без колебаний кивнула и робко попросила поцеловать.
— Я потерплю, — не дожидаясь моего сурового напоминания, что будет больно, заверила искусительница. — Просто я так соскучилась по твоим губам!
Да, я мог сказать о себе то же, поэтому в дальнейших спорах решил не участвовать. Сдвинул в сторону счастливчика-медведя, имеющего возможность лежать рядом с объектом всех моих мыслей и желаний, склонился над замершим в ожидании ангельским личиком и нежно чмокнул кончик симпатичного носика.
— Я вредный, сладкая, — прокомментировал я ее разочарованный вздох. — И готов понести любое наказание после того, как ты выздоровеешь. А сейчас пообещай не скучать, это разрывает на части мое мертвое сердце.
— Обещаю, — обиженно буркнула девушка, — и будь готов к иголкам под ногти! Моя месть не знает границ!
— Да-а, — цокнул я языком, разглаживая пальцами нахмуренные бровки, — твой отец прав, ты изменилась. И злишься безумно сексуально!
Однако реакция на мои слова осталась прежней. Стоило мне договорить, как в ярких глазах промелькнуло животрепещущее нечто, мгновенно участившее пульс, что заставило забыть об осторожности. Стараясь избежать болезненных участков, я провел языком от одного уголка губ к другому, поцеловал алеющую румянцем щеку, планомерно добрался до подбородка и почувствовал, как в волосы на затылке вплетаются нежные пальчики. На миг замерев у основания шеи, я попытался вспомнить о местонахождении благоразумия, а затем махнул на него рукой и отодвинул в сторону воротничок пижамы, игриво очерчивая губами каждую косточку на ключице, слегка прикусывая ароматную кожу, вдавливая языком призывно бьющие изнутри артерии. Я ведь сегодня так и не позавтракал…
— Джей, — слабо простонала Астрид, прижимая мою голову ближе к себе.
— Я тебя слушаю, — язвительно подначил я, совершенно необдуманно запуская руку под одеяло. — Правда, не очень внимательно.
Нервный смешок перерос в тихий стон удовольствия, электрическим разрядом пронесшийся по моим нервам. Я поднялся чуть выше, не забывая при этом задирать края мешающей на данном этапе сорочки, и осторожно укусил сладкую шейку, лишь слегка поддевая кожу зубами. Пальцы тем временем изучали бархатную поверхность стройных бедер и вот-вот грозили вырваться из-под жесткого контроля. Здорово же я умею держать себя в руках, черт возьми!
В тот же момент дверь резко распахнулась, и я в два прыжка отскочил от кровати, непонятным образом оказавшись в самом центре небольшой пятиметровой комнаты, не забыв 'по пути' сшибить кресло, разумеется.
— Ой, простите! — испуганно вскрикнула медсестра, исчезая из поля зрения.
Мы же с Астрид облегченно рассмеялись и мысленно пообещали себе 'больше никогда', хотя знали, что толку от этого будет чуть.
Надо срочно исправлять то, что между нами творится. Я не монах и не привык обходиться без радостей секса, но с появлением в моей жизни девочки о некоторых темных сторонах пришлось позабыть. Она стала единственной, к кому меня тянуло по-настоящему. Все остальные не вызывали и сотой доли того влечения, что я испытывал к ней. Более того, сама мысль переспать с кем-то ради спортивного интереса и поддержания тонуса стала ненавистной, преисполненной чего-то грязного и недопустимого. Однако Уоррен
