— Привет, — не совсем поняла я смысл реплики, после чего лениво потянулась, вытягивая руки вверх, и села. — Что значит, разговорчивая?
— Только то, что ты бормочешь во сне, — заразительно улыбнулся сидящий в кресле неподалеку от окна Джей, предпочитая не отрываться от явно захватывающего чтения. Я прищурила один глаз и с удивлением узнала один из своих любимых романов Стивена Кинга, 'Противостояние'. — Притом одни непристойности!
Я? Непристойности? Да быть того не может!
Резко скинув с себя одеяло, я в два прыжка подскочила к парню, оглушительно топая босыми ногами, и без всякого предупреждения залезла к нему на колени.
— И что же такое непристойное ты услышал? — заворковала я, заворожено перебирая шелковистые прядки темных волос у него на затылке.
— Ты меня отвлекаешь, — сердито отчитал меня Майнер, усиленно изображающий искушенного знатока современной американской прозы. — Дочитаю главу, вот тогда и поговорим. И не корчи рожицы, я все вижу.
— Бука, — шутливо насупилась я, надувая и без того распухшие губы. — И бяка, а еще зануда.
— Вредина, — не остался в долгу он, быстро переворачивая страницу. — И жадина! Астрид Уоррен, немедленно верни книгу! И прекрати вести себя, как ребенок!
Я заулыбалась в ответ на искрометный взгляд светящихся весельем глаз и, извернувшись в объятии сильных рук, положила толстый том на край стола.
— Родителей нет? — с намеком уточнила я, искоса поглядывая на дверь.
— Нет, — медленно протянул Джей, — уехали на строительный рынок, попросили меня присмотреть за тобой до их возвращения через… — он сверился с наручными часами, — два часа. Так что, если ты не против, — не стал заканчивать парень, позволив мне додумывать окончание фразы самой, после чего нежно, почти невесомо поцеловал и поднялся с кресла, перекидывая мои ноги себе за спину.
Я подумала, что он понес меня на кровать и мысленно начала готовиться к чему-то феерическому, когда короткий путь, длиною в шаг, порядком подзатянулся. Стараясь ничем не выдать свое замешательство, я чуть приподняла одно веко и оценила обстановку: мы спустились по лестнице, миновали отреставрированные колонны и очутились на кухне.
Мой мысленный вопрос: 'Зачем?', получил прямо-таки гениальный по своей простоте ответ: 'Буду тебя кормить', произнесенный с самым невинным выражением на лице.
Пришлось спускаться не только на пол, но и с небес на землю, а затем вяло орудовать вилкой в тарелке еще не успевших остыть макарон, названных мамой 'Паста а-ля болоньезе'. Вместо развлечения за трапезой мне было предложено продолжение захватывающего рассказа о вампирах, поэтому кислая мина сменилась молящей о большем количестве подробностей.
— Начнем с банальностей, — интригующе потер руки Майнер, занимая соседний стул. — Они употребляют нормальную пищу, различают вкусы и даже получают удовольствие от процесса поглощения той же жареной картошки. Другое дело, что она не утоляет голод, который лично я называю 'альтернативным'. Предвижу твой интерес относительно пищеварительных особенностей, поэтому сразу поясню, организм работает, как и в прежние времена, лишь с некоторыми поправками на факт смерти. Ты слышала когда-нибудь об анабиозе? Это такое состояние организма, при котором замедлены все жизненно важные процессы. То есть тело, фактически пребывая в стадии биологической смерти, продолжает функционировать. Они почти ничем не отличаются от обычного человека, разве что отсутствием сердцебиения. Свежая кровь позволяет выглядеть нормально и вырабатывать тепло. Она дает силу, изначально ограниченную. Если я захочу, например, одной рукой поднять машину, то только опозорюсь. Мне недостаточно лет для таких фокусов, опять же по причине анабиоза. Из моего тела еще не 'выветрилась', скажем так, отцовская кровь. Я вроде как не до конца вампир, проживаю тот срок, что был отпущен мне в бытность человеком. Все изменится после ста лет и будет меняться через каждый век, нечто сродни постепенной потере людского облика. Я слышал однажды от одного знакомого теорию о том, что это обуславливается истончением души. Чем больше тебе лет, тем призрачнее становится духовная материя. Не знаю, верна ли она, да и никто не знает.
Далее. Потребности во сне нет, физическая усталость, как таковая отсутствует. Иногда я чувствую себя измотанным, опустошенным, жаждущим отдыха, но то всего лишь иллюзия, эмоциональный вакуум, быть может, даже депрессия. Единообразие, знаешь ли, убивает. Конечно, 'бессмертие', 'вечность' и 'весь мир у твоих ног' кажутся опьяняющими определениями, де-юре ты царь, бог и сам себе хозяин, де-факто ты придерживаешься всех мыслимых и немыслимых законов, скрываешь свое существование, учишься жить в атмосфере полной отчужденности. У тебя нет ничего: имена фальшивые, внешность неизменная, привычки мерзкие, взгляд потухший. Одиночество и тоска. Последняя неизбежна, потому что ты теряешь всех, кто был некогда дорог. Единственной предложенной радостью была и остается кровь, но она так приедается! Как наркотик, который сначала дает искрометные ощущения, а затем безжалостно их отнимает, доставляя телу страдания.
Но больше всего тяготит прошлое. Оно возвращается к тебе бумерангом и больно бьет по голове, постоянно твердя: 'То был ты! Твоих рук дело'. И с этим невозможно смириться. Нет в нас кнопки, выключающей совесть или запрещающей думать. Все происходит внутри, постепенно оказываясь на поверхности, вылезая наружу. Знаешь, кто более всего склонен к суициду? Вампиры! Отъявленные эгоцентрики, зацикленные на собственных переживаниях, стенающие по поводу и без оного, а все потому, что ежедневно видят перед собой ту другую жизнь, которой сами лишены. Счастливые семьи с детьми, влюбленные парочки — простые люди со своими заботами, мечтами, идеалами. Их жизнь коротка, посему приходится ставить перед собой множество целей и добиваться их, не смотря ни на что. Понимаешь? Суета — это жизнь! А если ее нет?! Ответ очевиден.
О репродуктивной системе скажу вкратце: все на месте, но никакого потомства. Подобные мне не должны размножаться. Имеются ли к лектору вопросы?
Я слушала Джея, сидя с неприлично раскрытым ртом на диване в гостиной перед нетронутой чашкой горячего шоколада, и умоляла себя не заплакать. Боже, сколько грусти было в его глазах, сколько печали и неприкрытой ненависти к тому, кем он является! Мое сердце разрывалось на части от боли, вызванной собственной беспомощностью. Я не могу ничего изменить, хотя очень хочу! Как он говорил о детях…с таким сожалением, будто готов отдать все за возможность воспитать сына или дочь.
— Астрид, — взволнованно зашептал Майнер, придвигаясь ближе ко мне, — ну ты чего? Расплакалась, рассиропилась…Посмотри на меня, пожалуйста. Все хорошо! Подумаешь, вечность брюзжать и жаловаться на жизнь! Я искореню в себе эту вредную привычку. Прекращай немедленно, иначе я тебя покусаю! Да, кстати, забыл добавить, что они не кусаются. Слишком грязно, долго и отвратительно. Так и зубы испортить недолго, а дантисты сейчас пошли сплошные сребролюбцы. Ну, вот и умница! Прекращай поливать соленой жидкостью мою рубашку, пойдем лучше выберем фильм. Тебе какой больше по вкусу: 'Оторванные части тела-2' или 'Ужасы рубильных установок-4'?
Продолжая негромко посмеиваться над моими увлечениями, парень поволок меня за руку на второй этаж, галантно придержал дверь в мою спальню, а после мы оба с удобством устроились на кровати перед монитором, предвкушая порцию эстетического удовольствия от киноленты с благостным названием 'Нерожденный'.
Весь смысл картины ускользнул от меня по причине мозгового штурма. Я лежала на груди у Джея, попутно млела от безостановочных поглаживаний по спине и волосам, и думала, думала, думала. О смысле жизни, о значении смерти, о несправедливости этого мира. По моему мнению, никто другой не заслуживал счастья больше, чем Джей. Но что он понимает под счастьем? Могу ли я надеяться на совместное будущее, и существует ли оно для нас вообще? Вампир и человек. Смертная и тот, кто обречен жить вечно. Кто я для него? Однозначно не пунктик в меню. Девушка? Что за безликое понятие, в то время как мне хочется конкретики! Друг? Боже, только не это!
— Кстати, забыл сказать, — прервал мои размышления умиротворенный голос, — пока ты спала, звонил какой-то Киви.
— И? — до потери ориентации в пространстве испугалась я, резко подскакивая и упираясь локтем в матрац, чтобы увидеть выражение его лица.
— Я конечно же ответил, — на полном серьезе заявил Майнер, должно быть, не находя в своем
