позволить мне это, либо заставить меня подчинить и тебя, как я подчинил Джозефа.
— Если ты думаешь, что способен подчинить меня, Огги, прочисть себе мозги.
И вдруг снова стало трудно дышать. Мика тут же возник рядом со мной, мой Нимир-Радж, и стало легче думать, но драться это не помогало.
— Грэхем! — сказала я.
Он взял мою протянутую руку, и тут же я ощутила волков, связь со стаей через Ричарда. Запах волка, от которого шерсть на шее становится дыбом. Зеленый покой лесов и полей, и…
Я пошатнулась, и только Натэниел и Грэхем не дали мне упасть. Пирс, лев-оборотень, стоял рядом с Огги.
Я хотела воззвать к Жан-Клоду, но боялась. Огги — его друг, но то, что я ощущала сейчас, давящая на меня его сила, — это было куда больше, чем когда-либо я ощущала от Жан-Клода. Если я проиграю Огги, то всего лишь проиграю. Но если проиграет ему Жан-Клод, есть шанс, что его низложат как мастера города. Вот в этот момент до меня дошло, почему я на самом деле не хотела приглашать в наш город этих сукиных сынов. Я не верила, что мы достаточно сильны.
Нет, я не отдам город. Я не дам уничтожить нас всех. Нет. Я пыталась с ним спорить, как будто я — мастер вампиров, но на самом деле я другое, я — некромант. И по идее, у меня есть власть над всем, что мертво. Сейчас посмотрим.
Я отпустила мужчин, которые держали меня, шагнула прочь от рук живых и открыла в себе то, что всегда приходилось прятать за щитами. То, что во мне было как огромный сжатый кулак, тугое-тугое, такое, что бог знает что могло натворить случайно или намеренно.
Почти никогда я не спускала свою некромантию с цепи иначе как на кладбище. Но здесь не было мертвых тел, которые могла бы обнаружить моя сила, здесь были только вампиры. Сила подула от меня холодным ветром — и нашла цель.
— Что это? — спросил Огги.
И лицо Октавия потеряло часть своей надменности, а Пирс шагнул в сторону, будто что-то было в моей силе, от чего ему трудно стало держаться за них.
— Я слуга-человек Жан-Клода и Нимир-Ра, но если это ничего мне не дает, есть у меня и другие звания, Огги. Другие силы, мне подвластные.
Он облизнул губы — этот нервный жест мне понравился.
— И что это за сила?
— Ты не слыхал, Огги, что я — некромант?
— Истинных некромантов не бывает, — сказал Октавий, но уверенности в его голосе не слышалось.
— Думай что хочешь, но вы оставите в покое Джозефа и его народ, пока вы в моем городе.
— А не то? — спросил Огги, и глаза его были полны все того же серого света.
— У меня есть среди вампиров и другое прозвание. Ты знаешь его?
— Истребительница. Так они тебя называют.
— Да, именно так.
— Ты грозишь мне смертью?
Он сумел произнести это со снисходительно-веселой интонацией, хотя моя сила дышала на его кожу.
— Я информирую тебя о правилах. Ты никого не тронешь из наших — все вампиры, оборотни и прочие сверхъестественные сущности, кои будут поименованы, считаются нашими.
— Но напали на нас, — сказал Октавий.
— Да, но вы вполне ответили на нападение. Вы заставили Джозефа проглотить своего зверя. Я объявляю это достаточным.
— Я — мастер вампиров, правитель города. Ты не будешь мне диктовать.
— Если ты достаточно вампир, чтобы заставить меня отступить, приди и сделай это, Огги. Я стою перед тобой без подвластного зверя, без Нимир-Раджа, без единого вампира у меня за спиной. Достаточно ли ты вампир, чтобы сделать так же?
Он улыбнулся:
— Ты предлагаешь мне отойти от Октавия и моего льва и сойтись с тобой в середине зала — зачем? Ради дуэли? Ты погибнешь.
— Тогда ради испытания воли.
— У тебя нет надежды на победу.
— Если так, то ты ведь ничего не теряешь?
— Анита, — вмешалась Клодия, — может быть, не стоит?
— Иди сюда, Огюстин! Иди сюда.
Все, что было во мне, я вложила в этот приказ. Я хотела, чтобы он подошел сейчас, пока здесь еще нет Жан-Клода.
Он отодвинулся от своего слуги и своего льва. И пошел ко мне, как я и хотела.
— Огюстин, не делай этого! — сказал Октавий ему вслед.
— Иди ко мне, Огюстин, иди ко мне.
Он сделал еще два шага, потом нахмурился:
— Ты мне приказываешь идти. Ты действительно зовешь меня.
— Я тебе сказала, кто я.
Он покачал головой:
— Я к тебе не пойду.
— Боишься?
— Нет, просто осторожен.
— Хорошо, тогда я встречу тебя на полпути. Так будет честно.
— Анита! — предостерег Грэхем.
Я не обратила внимания и пошла к ожидающему вампиру:
— Встреть меня на полпути, Огги.
Он двинулся ко мне — не скользящей походкой, а скованно, будто тело не совсем его слушалось. И остановился, не касаясь меня, с таким выражением лица, которое у вампира нечасто встретишь: нервозным. Он нервничал.
— И что будет, когда мы сойдемся на середине, Анита?
— Если ты пройдешь мимо меня, ты победил, а если нет — то я.
Мы остановились где-то в двух футах друг от друга. Я заманивала свою силу, шептала ей, чего я хочу от нее. Никогда раньше я не пыталась применить ее столь открыто против какого-нибудь вампира. Наверное, мастер города для первой пробы — не очень удачный выбор, но менять что-нибудь поздно.
Он качнулся на своих дорогих туфлях:
— Не согласен.
— На что не согласен? — спросила я, и в моем голосе была сила, дышащая вокруг нас. Мой голос это знал.
Я думала, он будет просто сопротивляться дальше. А надо было помнить, что и другие варианты есть.
— Если ты хочешь меня, Анита, то можешь меня получить. Я могу сделать то, что все время хотел сделать, и Жан-Клод даже разозлиться не сможет.
Я заколебалась и будто мысленно споткнулась. Сила замерцала.
— Что ты…
И не уследила за его движением — он оказался вплотную, обхватил меня руками, притиснул к себе, прижав мне руки к бокам. Моя сила толкнула его, но его сила толкнула ее назад.
— Я ощущаю ее, твою силу, и видит Бог, ты сильна. Будь ты всего лишь некромантом, ты могла бы и победить, но ты же не только некромант?
Он наклонился ко мне, будто собираясь поцеловать.
— Остановись! Повелеваю тебе остановиться!
Он действительно остановился, с трудом проглотил слюну, закрыл глаза, но когда открыл их — будто
