Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

больше ста процентов. Звуки такие слышатся, что даже на корабле страшно…

— Этот парень, Лотар Брюннер, прошёл Пацифиду с юго-востока на северо-запад, — задумчиво сказал я. Джек дёрнул плечом:

— Я не говорю, что это вообще невозможно. Я говорю только, что мы этого не сделали.

— И ты этим недоволен, — заключил я. На этот раз Джек отреагировал спокойно:

— Да. Недоволен.

— Потому что ты чокнутый, — проницательно добавил я.

— Да. Потому что чокнутый. Вальдер был недостаточно чокнутым, чтобы погнать своих людей туда.

— Он ведь всё равно погиб, а? — я скомкал плотный снежок, несколько раз подкинул его в руке. — Так что мы теряем?

— Конкретней, — потребовал Джек.

— Смотри сам, — я перекатил снеговой шарик с ладони на тыльную сторону руки и обратно. — Я хочу отправиться — может быть, даже этим летом, но точно пока не знаю — на запад. Часть наших пройдёт насквозь Северную Америку. Остальные на корабле обогнут её с юга…

— Тут нет Южной Америки, — добавил Джек. — Весь бассейн амазонки — морской пролив… А там, где Аргентина, юг Бразилии, Чили, прочее всё — большой остров.

— Это не важно, — поморщился я. — Дальше так же поступим с Пацифидой. Часть идёт вокруг на корабле, остальные — пешком по континенту. И вернёмся в Европу через Дальний Восток и Сибирь.

Глаза Джека стали ещё больше, чем обычно, уже после объяснения насчёт Пацифиды. Когда я закончил, он вдруг крепко выругался по-английски.

— Я ожидал более взвешенного и профессионального суждения, — заметил я.

— Чёрт побери! — уже по-русски определил Джек. — Ты сумасшедший! — он резко отвернулся и зашагал ко входу в пещеру. На полпути оглянулся и ещё более убеждённо повторил: — Ты сумасшедший!

Ему оставалось два или три шага до полога из шкур, когда я окликнул его:

— Эй! — и бросил снежок.

Поворачиваясь, Джек, ещё не глядя, поймал снежок неуловимым движением левой руки.

— Если честно, — сказал он, — я до сих пор чувствую себя не в своей тарелке из-за того, что мы тогда не попробовали Пацифиду на зуб, Олег. А терять мне нечего…

Игорь Басаргин.
Одинокая птица над полем кружит…
Догоревшее солнце уходит с небес…
…Если шкура сера и клыки что ножи —
Не зови меня волком, стремящимся в лес.

Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал —
Расспроси-ка меня ты сперва, как я жил?

Я в кромешной ночи, как в пучине, тонул,
Забывая, каков над землёй небосвод!
Там я собственной крови досыта хлебнул —
До чужой лишь потом докатился черёд…

Я сидел на цепи, я в капкан попадал —
Но к ярму привыкать не хотел и не мог!
И ошейника нет, чтобы я не сломал
И цепи, чтобы мой задержала рывок!

Я бояться отвык голубого клинка
Или пули в упор, за четыре шага.
Я боюсь одного: умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага!..

…Вот бы где-нибудь в доме светил огонёк.
Вот бы кто-нибудь ждал меня — там, вдалеке…
Я бы спрятал клыки, я б улёгся у ног,
Я б тихонько притронулся к детской щеке,

Я бы верно служил, я б хранил и берёг —
Просто так, за любовь! — улыбнувшихся мне…
Но не ждут. И чудовищно путь одинок.
И охота завыть, вскинув морду к луне…

— Вопрос: зачем? — Вадим потянулся. Я подбросил в огонь охапку хвороста, поворошил угли палкой и только после этого ответил:

— Ответ: низачем. Как говорит наш общий друг Лаури — просто потому что интересно.

Вадим несколько секунд обдумывал сказанное, потом признал:

— Веская причина… Ну что ж, как я понимаю, мы теперь займёмся плотницкими работами? Всегда терпеть этого не мог.

— Нет, погодите, — Джек поднял голову от скрещённых под ней рук. — Прежде чем заняться работами, нужно придумать кораблю название и поднять флаг.

— У него есть название, — напомнил я. — 'Нидерланд'. Так на корме написано.

— Нет, — Джек покачал головой, — название нужно новое, раз корабль потерпел крушение.

Мы с Вадимом переглянулись, и он пожал плечами:

— Ну что же… Я, кстати, давно хотел, чтобы у нас был свой флаг. Чем мы хуже Борислава?

* * *

— 'Морж', — сказал Вадим.

— О господи, — выдохнул я обречённо.

За последние сорок минут я выслушал около полусотни названий для когга — от элементарного 'Быстрый', предложенного Серёжкой Лукьяненко, до совершенно серьёзно выдвинутого Андреем Соколовым 'Крылатый мститель'. (С отчаянья я чуть не принял 'Быстрого'…) Ещё меня до глубины души потрясла всеобъемлющесть мировой классической приключенческой литературы. Так, Ясо предложил 'Испаньонлу', а Анри — 'Дункан'.

Теперь вот 'Морж'. Корабль старого Флинта. Приехали.

Самому мне в голову вообще ничего не приходило. Я выслушивал предложения, меланхолично разглаживая на коленях часть большого — метр на два — льняного куска бело-серого цвета, который, как мне объяснил Анри, предназначался для запасного флага. И думал, что бы на нём изобразить.