Эдуард аккуратно затормозил и припарковался. Нас озаряло мигалками на машинах, но сирены по- прежнему оставались, слишком тихи, чем должны были быть.
Так же я поняла, что моя куртка была почти вся залита моей кровью. Я повернулась к Ньюмэну и жестами объяснила ему, чтобы он отдал мне свою. Я посмотрела на свои руки, они тоже все были в крови. А в моей крови было несколько штаммов ликантропии. Я не перекидывалась, но это не значило, что если моя кровь попадет в кровоток Тилфорда, он не заразится. Я не могла рисковать, тем более, если рядом были более подходящие руки чтобы зажать рану.
Я поменялась местами с Ньюмэном и стала диктовать ему — как держать куртку и руки вокруг меча. Он случайно задел лезвие и Тилфорд отключился.
Ньюмэн проорал извинения. Я отмахнулась от него. Подъехали первые машины и нас окружили — маршалы, спецназ, детективы, МЧС всех видов. Где-то среди них должна была быть и скорая помощь.
Глава 22
Тилфорд пришел в сознание, только когда сотрудники неотложки пытались перенести его из машины на носилки. Он схватил руку Эдуарда, — Ордер, мой ордер, он твой. Твой, Форрестер.
Эдуард кивнул и похлопал его по руке: — Я поймаю этих ублюдков для тебя, Тилфорд.
— Знаю, — ответил он и продолжал держать Эдуарда за руку, пока его везли на носилках, Эдуард не стал сопротивляться, и просто оставался рядом с Тилфордом, пока того катили в «скорую». Ньюмэн подошел ко мне, пока я пыталась проморгаться от вспышек и света патрульных мигалок. Перед нами внезапно вырос Рэборн: — Что черт возьми произошло, Блейк?
Я моргнула, глядя на него. Между нами вклинилась медсестра: — Отойдите, не ведите, что они оба ранены?
Я опять моргнула, глядя в ее светлые глаза. Ее белокурые волосы были забраны в хвост, и Ньюмэн, глядя на нее, начал просто светиться. Не смотря на то, что его худощавое лицо было кровавой маской. Очевидно, что гравий порезал ему лоб, и поэтому кровь теперь залила все лицо.
Рэборн навис над моим лицом — пытаясь запугать своим ростом. К этому времени — он должен был бы знать меня лучше. — Докладывай, Блейк.
— Серийные убийцы, за которыми мы мотаемся по всей стране — были здесь и пытались заманить нас в ловушку. Мы оказались лучше вооружены, чем они думали, и это позволило нам уйти.
— С чего бы им заманивать вас в ловушку? — Это был Детектив Лоренцо, который входил в состав полицейской группы. Я не могла, как следует его разглядеть в темное со вспыхивающим освещением. Это было, словно смотреть на кого-то, под стробоскопическим светом[7] — или это я была просто в шоке от происходящего.
— Когда поймаем — тогда и спросим, — ответила я.
Еще один сотрудник «скорой» обошел Рэборна, — У вас идет кровотечение.
Я посмотрела на руку, на которую он смотрел, но ранение не особо выглядело серьезным. Я знала, что с моей рукой, но все же, когда он дотронулся до ранения — она заболела. Легкие режущие искры боли помогли немного прочистить голову. Теперь я точно знала, что уровень адреналина снижается, шок тоже пошел на спад; теперь, когда рядом была «скорая», мое тело попыталось слегка расслабиться.
Рэборн отошел достаточно, чтобы медик смог осмотреть мою руку, но все же навис над плечом парня, — Они все еще там?
— Насколько я знаю, — ответила я.
Сотрудник скорой помощи добрался до моей руки. Я вздрогнула от прикосновения. — Позвольте мне хотя бы осмотреть ее. Слишком много крови.
— Я носитель ликантропии.
Он заколебался. — Тогда мне нужны двойные перчатки.
— Поэтому и сказала.
— Я скоро вернусь, — сказал он и потрусил прямо к санитарной машине.
— Если они все еще там — мы должны их поймать, — напирал Рэборн.
Я кивнула: — Да, должны.
Хотя про себя подумала, что «это плохая идея». Вслух же сказала, — Они быстрее, сильнее, лучше видят в темноте, и по запаху ориентируются не хуже собак, и к тому же они вооружены мечами.
— Хочешь сказать, нам надо отказаться от преследования? — спросил Рэборн.
— Нет, я только хочу, чтобы каждый, кто пойдет в те леса, знал, с чем мы боремся — только и всего.
— Если это была ободрительная речь, то ты ее провалила, — сказал, улыбнувшись Лоренцо.
Я не улыбнулась в ответ. Я не знала что написано на моем лице, это была не улыбка, и чтобы он на нем не прочел — его улыбка несколько увяла.
— Маршал Форрестер и я ранили двоих из них. Одного настолько серьезно, что он не мог идти самостоятельно. Другой загорелся, но я не знаю — умер ли он.
— Загорелся, как это он загорелся? — спросил Рэборн.
— Из-за рикошета, — ответила я.
— Что?
Ньюмэн отмахивался от медсестры, пытающейся осмотреть его лицо, — Форрестер использовал ракетную установку.
— Что? — воскликнул Рэборн.
— Он использовал РПГ, — пояснила я, — Форрестер.
— Из-за этого обуглена задняя часть машины? — послышался женский голос, и я получила небольшое представление о ней, высокой, темноволосой, с тонкими чертами лица.
— Ага, — сказала я.
Темноволосый медик вернулся с дополнительной парой перчаток поверх первой. И сказал: — Извините, но мне нужно взглянуть на ее рану. — Он смотрел на Рэборна, пока тот не отступил. Медик развернул мою руку, и только тогда я поняла, что сжимаю руку в кулак.
— Что это приключилось с вашей рукой?
— Щепки корня дерева, — сказала я.
— Что? — спросил он.
— Я поскользнулась и поранилась о сухую щепку дерева, — сказала я.
— А выглядит как целое чертово дерево.
— Ага.
— Вы двое пойдете с нами к машине скорой помощи, потому что нам надо больше света для работы, — сказала блондинка.
— Я в порядке, — отозвался Ньюмэн.
Я просто позволила мужчине отвести меня прямо к машине. Рэборн крикнул вдогонку: — Я слышал, ты была жестче, Блейк.
Я развернулась, и посмотрела на него. — Дни, когда такие типы, как ты — заставляли меня чувствовать себя тряпкой, потому что я позволяла медикам выполнять свою работу — давно канули в прошлое, Рэборн.
— Что это значит?
— Это значит, что если мне и нужно было что-то себе доказать, я сделала это давным-давно, и меня совершенно не калышит твое мнение на мой счет.
Ньюмэн шевельнулся, как будто кто-то толкнул его, или что-то из того, что я сказала — задело, или удивило его. В мерцающем свете я видела, как он колеблется, принимая решение. Пойти ли ему со мной в «скорую» или остаться с парнями и выстоять как мужик?
Еще я хотела переговорить с Эдуардом тет-а-тет, подальше от Рэборна и остальных, а он все еще был
