Он схватил меня за волосы. Не дал мне сбежать, всаживаясь в меня со всей силой.
Я вопила, и теперь со словами:
– Не надо, о Богиня, не надо! Перестань!
Он вздернул меня на колени, за волосы притянул к себе. Он все так же вбуравливался в меня, но эта поза была удачней. Не так глубоко и не так больно.
Он обнял меня другой рукой, прижимая плотнее. Рука у меня в волосах сжалась в кулак, заставив меня застонать уже не от боли.
Прижавшись губами к моей щеке, он сказал:
– Я знаю, что причинил тебе боль, но твое тело уже меня простило. Секунда – и ты стонешь уже от наслаждения.
Еще рывок – и в руке у него остался клок моих волос. Было больно, но все равно хорошо. Просто хорошо.
– Тебе так нравится, – прошептал он мне в ухо, и в лицо мне подул ветер.
– Да.
– А так, как раньше, не нравилось, – сказал он, и ветер налетел на нас с такой силой, что мы даже покачнулись. Я глянула вверх: потолок закрыли тучи. Тучи, как две капли воды похожие на те, что клубились под кожей у Мистраля.
Он опять дернул меня за волосы, разворачивая к своему лицу.
– Я думал, что прольюсь слишком быстро, а теперь никак не могу пролиться.
– И не прольешься, пока не прольется дождь.
Голос был Аблойка, но звучал странно не похоже на него.
Мистраль отпустил немного мои волосы, и мы оба посмотрели на Аблойка. Я увидела прежде всего глаза – они переливались алым, изумрудным и сапфировым, словно расплавленные самоцветы. Волосы разметались по сторонам, но не спутались от ветра, – они походили скорее на павлиний хвост или на плащ, аккуратно расправленный невидимыми руками. В волосах сияли цветные линии, разбегаясь от волос дальше в темноту. Сияющие цветные ленты тянулись к темным силуэтам за пределами магического круга. Все находившиеся в мертвых садах стражи с ног до головы были покрыты этими линиями. Я попыталась разглядеть, все ли хорошо с моими мужчинами, но нас сотряс удар грома – и с ним будто сотрясся весь мир.
Мистраль вздрогнул рядом со мной, внутри меня, и я вздрогнула тоже. Он крепко обнял меня сильными руками – на этот раз думая совсем не о том, чтобы причинить боль.
– Если со мной сзади тебе слишком больно, что нам остается? Спереди тебе тоже досталось.
Я прижалась к нему плечами, почти легла на него.
– Если тебе хватит силы удержаться надо мной во время толчков, ты не будешь задевать больные места.
– Над тобой? – переспросил он.
– Я буду лицом к тебе, а ты сверху, но прикасаться ко мне будет только то, что сейчас у меня внутри.
– Если ты ляжешь, то войдет в тебя не так уж много.
– Я приподнимусь тебе навстречу, – сказала я. – Ну, хватит?
– Чего хватит? – спросил он, и молния в его глазах на миг ослепила меня; перед глазами плясали яркие белые пятна.
– Силы хватит?
Он расхохотался – словно гром раскатился не столько по воздуху, сколько по моему телу, словно звук дошел до самых костей.
– Да, – сказал он, – хватит.
– Докажи, – сказала я, и мой голос показался шепотом в вое ветра и раскатах грома.
Он дал мне соскользнуть с себя и помог улечься на остатках псевдопостели. Если бы мы намеревались перейти к обычной миссионерской позе, я бы больше волновалась об одеяле. Но если мы все сделаем как надо, то к земле прикасаться будет очень небольшая моя поверхность.
Я ненадолго легла спиной на твердую пересохшую землю, согнула колени. Мистраль встал у меня между коленями, выжидая. Молния сверкнула у него в глазах и стекла по телу: на миг показалось, что слепящий зигзаг прошел от глаз через всего Мистраля и по его ноге ушел в землю. Вдалеке тоже загромыхало – первая молния прорезала тучи у потолка. Слабо пахло озоном и сильно – дождем.
– Мистраль, – позвала я. – Войди в меня, сейчас войди.
– Я дотронусь до ран, – возразил он. – Тебе будет больно.
– Все будет хорошо, увидишь. Я покажу.
Мистраль наклонился, сцепив руки и удерживаясь надо мной. Он скользнул в меня – и не успел еще закончить движения, как я поднялась к нему навстречу.
Я подняла спину и плечи в полусидячее положение, как в упражнениях на развитие брюшного пресса. Мне не удержать такую позу бесконечно, но меня хватит надолго, особенно если обхватить бедра руками.
В лунном сиянии собственной кожи и отдаленных вспышках молний, улетевших в тучи к потолку, я смотрела, как он сливается со мной. Казалось, что теперь, когда молнии скапливались вверху, внутри Мистраля их осталось не так много.
Он едва не сбился с ритма, ему пришлось отвести взгляд от соединения наших тел. Длинное мощное движение скоро возобновилось. Гром сотрясал мир, молнии трещали и били в землю. Надвигалась гроза.
Он стал двигаться быстрее, резче, но в такой позе мне не было больно. В такой позе все было чудесно. Я ощутила приближение оргазма.
– Со мной все будет скоро, – сказала я, перекрикивая ветер и грозу.
– Нет, – ответил он, – еще нет!
Не знаю, мне он это говорил или себе самому, но кажется, тут он будто дал себе волю иметь меня с той силой, как ему хотелось. Он всаживался в меня с таким напором, что я перекатывалась по земле, закапываясь в листву, – и орала от чистейшего наслаждения.
Из туч посыпались молнии. Один раскаленный зигзаг за другим, почти без перерывов, и тучи будто визжали от разрядов. Земля тряслась от ударов молний и грома. Похоже, молнии били в землю с той же частотой, что Мистраль – в меня. Еще, и еще, и еще… Он ударял в меня снова и снова, и снова и снова молнии били в землю. Запах озона наполнил мир, и каждый волосок на теле встал дыбом в электрическом танце молний.
Оргазм настиг меня с воплем, пальцы впились в бедра, удерживая, удерживая, – пока оргазм сотрясал меня, овладевал мной, и мое тело сокращалось в спазме на его теле. Крики мои потерялись в неистовой ярости грозы, но я услышала, как вскрикнул Мистраль за миг до того, как его тело вонзилось в меня в последний раз. Он разрядился во мне, и молния – словно громадная белая рука – ударила в землю.
Свет ослепил меня. Я всадила ногти себе в бедра, чтобы напомнить, где я есть и чем занимаюсь. Мне хотелось, чтобы Мистраль получил от оргазма все, чего хотел. Но потом я все же рухнула на землю, разогнула ноги. Я вытянулась на твердой земле, забыв, как дышать, пытаясь научиться снова.
Мистраль упал на меня, так во мне и оставшись. Сердце у него билось так быстро, словно хотело выпрыгнуть и потрогать меня. Начал накрапывать дождь.
– Я сделал тебе больно? – первое, что спросил Мистраль, еще не успев отдышаться.
Я попыталась поднять к нему руку, но пока не получалось.
– Сейчас мне не может быть больно – нигде, – сказала я.
– Хорошо, – выдохнул он.
Сердце у него стало биться медленней, а дождь пошел сильнее. Я повернула голову, чтобы капли не били прямо в лицо.
Я думала, что тучи в гроте исчезнут после оргазма Мистраля. Но хоть гроза и утихла, небо над нами осталось. Облачное, дождливое небо. Внутри холмов фейри дождь не падал по меньшей мере четыреста лет. А теперь над нами было небо, и шел дождь, а мы не выходили из-под земли. Невероятно, но дождь, падавший мне на лицо, был теплый. Весенний нежный дождь, пробуждающий цветы.
