XI. Людмила, Джахан, Любовь, Валентина
(ПОРТРЕТЫ ЖЕНЩИН-ПОЛИТИКОВ)
1. Людмила Путина: «Владимир Путин для меня — прежде всего мой муж»
Когда Президентом России стал Владимир Путин, его супруга Людмила сразу оказалась в зоне повышенного внимания журналистов. На то были особые причины.
Дело в том, что за годы советской власти сложился этикет, согласно которому супруги первых лиц существовали в глубоком тылу своих мужей. Никакой политической или общественной активности, никакого вмешательства (по крайней мере, видимого!) в государственные дела. Первой прорвала эту блокаду супруга Михаила Горбачева, последнего Генерального Секретаря ЦК КПСС и первого (и единственного) Президента СССР. Но народ Раису Максимовну не понял и подвига ее не оценил.
Супруга первого Президента России Наина Ельцина продолжила традицию советских кремлевских жен — симпатичная женщина явилась воплощением почти идеальной жены политика: мудрой, тактичной, хранительницей домашнего очага.
С появлением Путина было интересно: продолжит ли Людмила линию Наины Иосифовны или пойдет по стопам Раисы Максимовны? Забегая вперед, скажу: Людмила Александровна вышла за рамки просто жены, проявив общественную активность, но аккуратно избежав при этом задиристой напористости феминизма, так пугающего склонное к домостроевским атавизмам российское общество.
Мне повезло стать первым журналистом, кому удалось взять интервью, причем не одно, у Людмилы Путиной. Я несколько раз бывал дома у Путиных. Мне кажется, разговоры с Людмилой Александровной, помимо прочего, добавляют много новых красок и к образу ее мужа...
Что такое атмосфера любви?
— Людмила Александровна, у вас дома такой порядок! И дровишки в камине сложены — хоть сейчас поджигай...
— Мы очень часто пользуемся камином. Хотя у нас и так тепло.
— Вы насчет «погоды в доме»?
— Да, именно о ней...
— Вы с Владимиром Владимировичем — супруги и родители со стажем. Есть у вас, наверное, и свои секреты воспитания детей...
— Какие тут секреты... Для каждого ребенка важна обстановка, в которой он живет и воспитывается. Владимир Владимирович как раз это и имел в виду, когда говорил о том, что вырос в атмосфере любви. Я бы к этому еще добавила привычку к системному труду, которую мы стараемся привить своим дочерям.
— Что это за привычка?
— Ребенок должен быть загружен все свое свободное время каким-то делом. Наши дочери, например, всю жизнь занимались на скрипке. Конечно, детям хочется гулять, в куклы играть, а чаще просто бездельничать. Но это не должно продолжаться постоянно.
— Что же — и не похулиганить?
— Интуиция подскажет, как поступать в той или иной ситуации. А критерием, наверное, должна быть та самая справедливость. С ребенком нельзя по принципу: вот что захочу, то и буду с тобой делать! Нужно понимать: это — человек, который имеет право выбора, право на какие-то свои чувства. Ну, дать ему когда-то и просто поразгильдяйничать. Но чтобы это не стало привычкой.
И опять же забота — о здоровье: чтобы весь этот системный труд не был в ущерб.
И еще дети не должны бояться родителей, они должны их уважать. Отсутствие страха у ребенка, забота о его здоровье, любовь — вот это все в сочетании, наверное, и помогает нам вырастить человека. Ведь так?
«Когда меня в школе дергали за косы, я давала сдачи»
— Вот готовясь к этому интервью, со своими детьми разговаривала, Катей и Машей. Я говорю: «Девчонки, что бы вы в нашей школе изменили?»
— Что ответили ваши дочери?
— Ой, они сказали много интересных и умных, на мой взгляд, вещей. На первое место они поставили, конечно, полное отсутствие в нашей школе (а дочери учились и в немецкой, и в российской) уважения к учащемуся. К мнению ребенка, к его индивидуальным способностям: может — не может, успевает — не успевает, испытывает стресс или нет...
Они, кстати, сказали, что это, собственно, проблема не только школы, а и всего нашего общества, что у нас в России слово «ребенок» переводится порой как «глупый». Он не знает, чего ему надо, на что он имеет право. А родители все знают за него: в какую школу он пойдет, должен он читать или нет, сидеть ли ему за компьютером, какой выбор сделает ребенок после школы, в какой вуз пойдет... Вот молодежь это и возмущает.
— Мне мои взрослые дети примерно то же самое говорят.
— Вторая по важности, на взгляд наших девочек, проблема — очень высокий стресс на экзаменах. Дочери привели пример: в немецкой школе они сдавали экзамен — он длился шесть часов. Учителя подходили, психологически поддерживали, приносили чай из буфета, бутерброды... — то есть педагоги как бы на стороне учащегося, сотрудничают с ним, не создают ему дополнительного стресса.
В нашей школе тоже есть такие учителя. Но в общем и целом атмосфера другая — ребенка запугивают экзаменом: вот, смотри — ты экзамен не сдашь! Да мне сами родители такое рассказывали!
Знаете, я никогда не требовала от детей оценок из школы. Считаю: главное — знания. А если тебе учитель «тройку» поставил или «двойку» — ну мало ли по какой причине это произошло? Ребенок же не может постоянно быть начеку: где-то расслабился, с кем-то заболтался и — получил.
— Сейчас Катя и Маша учатся в Санкт-Петербургском госуниверситете. А что у них в зачетках, вы смотрели?
— Пятерки. Они девушки ответственные.
— А какой ученицей вы были в школе? Двойки получали?
— За все десять лет пара двоек наверняка была. Ну так — текущие, в журнале.
— По какому предмету?
— Двойки? Вы знаете, даже и не вспомню сейчас. Настолько меня мало интересовали тогда оценки. Я, наверное, всегда понимала, что оценки — это далеко не весь показатель знаний.
— Я видел ваши школьные фотографии — у вас там косы. Мальчишки за косы вас не дергали?
— Ой, дергали-дергали, это была целая проблема.
— И как вы с этим боролись?
— Ну, давала сдачи.
Зачем она ездит по тюрьмам
