в белой майке. Широкоплечий такой был мужчина, небольшого роста. Он наливает молоко из кувшина — и пьет. И я так пальчиком ему постучала — чего меня черт понес? — по стеклу. Он повернулся и через окно вылез к нам. И начал молоком угощать, а сам притулился ко мне. Вот тут я вдруг в первый раз в жизни просто чуть не потеряла сознание... Но я про половую сторону не хочу говорить.
Поцелуй — и тот очень интимная вещь. Потому что любовь — это духовное. Когда уже объятия, там, в койку — это не важно, когда это случится и где, и случится ли вообще. А вот этот натяг такой — как пинг- понг: он тебе слово — ты ему второе... Я Славку чтобы очень глубоко и не любила. Вот и он второй раз женился — и живут. Дочка у него какая чудесная — Анечка, внуков-двойняшек недавно родила, как это хорошо. Я малышей почему-то представляю рядышком в матросских костюмчиках! А мы со Славкой просто плыли в разных лодках.
Роману с Шукшиным помешал Штирлиц
— Насколько мы знаем, с Василием Шукшиным вас тоже связывала не только работа, но и взаимная симпатия?
— А как же иначе, если работаешь на одной площадке? С Васькой Шукшиным у нас не было никаких таких отношений. А был только сильно идущий магнит. Он не давал повода к тому, чтобы там объятия какие-то или признания в любви — он просто говорил: «Ты мой человек».
Попали на одну волну, когда снимались в «Простой истории». Приехал последний раз на съемку. Пока свет ставили, пока актеры одевались, он мне говорит: «Я уже сказал своей невесте, что люблю тебя. Теперь слово за тобой». Больше он ничего не говорил. А в это время, держа удочку за плечами и сыночка за руку, Штирлиц мой приехал.
Никогда в жизни за все годы, сколько мы жили, не приезжал в киноэкспедицию — это было не заведено, — а тут приехал. Да еще с сыном. Рванула бы я тогда — все было бы по-другому. И Васька не посмел больше подойти ко мне. Он снялся и ушел. Больше я Васи и не видела. Я увидела его только тогда, когда запустилась картина «Они сражались за Родину». А я не хотела ехать — там Славка Тихонов с новой женой, с ребенком. А мне все звонят, звонят. Рассказывали, на мою роль баскетболистку какую-то там взяли, из губки сделали груди большие.
Потом Васька звонит: «То, что ты думаешь, ничего такого не будет. Вылетай». Прилетаю: как корова языком слизнула — никого. Только партнеры — Васька Шукшин, Юрка Никулин — и я. Всех жен с детьми отправили. Решили пощадить мое банкротство в замужестве. Я говорю: «Ой, Вась, зачем это, я же совсем не это имела в виду, пускай бы они шатались».
— А Лидия Федосеева, вдова Шукшина,похоже, на вас обижена.
— Да тут такая путаница возникла. Когда я первый раз обнародовала эту историю, назвала имя Васиной невесты — Лида. Только это не Федосеева была — с ней он познакомился позже, когда уже порвал отношения с той подругой. А Лида почему-то на свой счет приняла. Но никогда у меня ни одного романа не было ни с чужими женихами, ни с женатыми мужчинами. Женатый человек для меня вообще не мужчина. У меня ни перед одной женщиной нет такого состояния, чтобы я не могла ей в глаза посмотреть... Если и заводила романы — то только с холостяками. Да и мало их было у меня, романов. Могло быть и больше. Но я способна на отношения только по высокой любви, по-духовному.
«Сына я не уберегла»
— А сын часто бывал с вами в экспедициях?
— Я Вовку в первый раз с собой взяла, когда он в 9-м классе учился. Жара 50 градусов, я целый день на съемках. Отправила его в Москву, вот в это время, получается, и начала терять сына. Без присмотра жил, папа не соизволил приходить, мы ж были в разводе давным-давно.
— Что, совсем один оставался дома?
— Была женщина чужая за деньги, мать одной из моих подруг. Короче, в самый зеленый подростковый период попал в гвардию испорченных людей. Они в той же школе учились. Я ведь сначала даже радовалась, что он с этими мальчиками дружил. Даже когда мне начали говорить про наркотики — не верила: мы ж и знать не знали про такую заразу. А потом уж, когда сначала один из друзей умер, потом второй, — уж поздно было. Только я знаю, какой он был тонкий, нежный, человеколюбивый. В чем-то он был глубоким человеком, но куда его эта глубина увела... Я уверена, он был бы хорошим рабочим. Дед его, Славкин отец, был хорошим механиком по швейным машинкам. И Володя говорил — я хотел бы работать с дедушкой на фабрике.
Ошибка наша, что мы его в актерство втянули. Когда поступал на актерский факультет ВГИКа, Тамара Макарова звонила мне, говорит: «Володя будет средним актером, нужно ли это тебе?» Я говорю: «Нет, не нужно». Сказала Славке Тихонову. Так он взял и устроил его в Щепкинское училище.
Мягкий был Володя, нетвердый, поддался компании. Прохладновато относился к отцу, а меня он любил. Маленьких детей любил, зверюшек, птичек. Примета такая народная есть: если птица в окно бьется, недобрую весть несет. Я на кухне стояла — вдруг стриж прямо в стекло как ударится — у меня аж сердце захолонуло, наверное, с Вовкой плохо. А у него уже бывали приступы. Сорвалась, поехала к нему — лежит на кровати, хрипит... Не дай Бог кому такое пережить.
«Если бы не Путин, я бы упала»
— Нонна Викторовна, любят вас зрители...
— Это правда, ко мне простые люди всегда хорошо относились. И раньше, когда ездили на встречи со зрителями, другие артисты даже обижались — меня такими овациями встречали! Мало того, когда Наташа (сестра) приезжала со съемочной группой фильма про Будулая на Дон — она была художником по костюмам — туда, где мы раньше снимали картину «Возврата нет», так там люди приходили смотреть на «сестру Нонны». И еду, как мне когда-то, приносили: сало, яйца.
Клара Лучко сильно ревновала... Из Казахстана мужик постоянно в любви признается. Я ему говорю — не надо. Это же межгород, дорого ужасно. Жена его говорит: жить он без вас, Нонна Викторовна, не может, вы у него свет в окошке.
Жители Махачкалы просят: «Приезжайте, поддержите нас, а то тут такой бандитизм!» Из Израиля звонят: «Поднимите нашему народу дух!» Я говорю: «А нам кто дух будет поднимать?» А недавно земляки вручили диплом — Нонна теперь почетный гражданин города Ейска. Я же играю одну роль всю жизнь — моя героиня просто попадает в разные предлагаемые обстоятельства. А героиня моя — это Народ, с большой буквы. Не Анна же Каренина...
— Нам кажется, сущность у людей одна, независимо от сословия.
— Нет, люди разные: вы же с кем-то дружите — а с кем-то нет, кого-то любите — кого-то нет. Значит, не твое кровообращение, настройка не твоя. Старые соседи из дома на Рублевском шоссе, где я раньше жила, до сих пор звонят, ходят. А другая семья — я с ними не общалась. Жена такая генеральша типичная с шестимесячной, все время бочком-бочком. И вдруг в самый последний момент, когда мы переезжали на новую квартиру и начали наши вещи выносить, а она пол в коридоре метет — говорит: «Как жаль, что вы уезжаете». Я говорю: «Почему, мы же с вами и не общались?» Она, подметая: «Ну как же, зато ложишься спать и знаешь — за стеной талант спит»!
— Не холодно в панельном доме на первом-то этаже?
— Да нет, нормально, ноги только подмерзают. Может, в кирпичном, сталинском или вроде того, полы потеплее, мы бы не отказались, а где его возьмешь, такой дом в Крылатском? Чубайс вот медицинский полис сделал.
