Атаман А. И. Дутов

казаки, по этой дороге не пойдем. Нам стыдно указывать всю лживость партийных заверений о любви к родине, нам надоело слушать бесконечное море слов, мы требуем дела, мы требуем от граждан опомниться и взглянуть на себя – кем бы были и кем стали: оборванные, босые, изозленные (так в документе. – А. Г.), полуголодные – мы идем брат на брата, на глазах внешнего врага, разъяриваясь при встрече друг с другом. Неужели это достойно гражданина, когда свобода висит на волоске. Неужели свобода, дешевая возможность открыто заявлять свое мнение, – есть причина той глупости, той неудачной развязанности, что жутко становится, когда знаешь, что несколько месяцев назад, при старом режиме, на миллион немых подданных слышался только один смелый голос. А теперь заговорили все сполна. Дорогие станичники. Дело большевиков – незаконченное дело; потушить вспыхнувший мятеж трудно; заверениями о доброжелательстве многого не сделаешь, – нужна реальная помощь ото всех. Только тогда можно быть окончательно уверенным, что мы отстоим тот порядок, то спокойствие, которое дорого в нынешнее тревожное время каждому мирному жителю. Станичники, вспомните кордоны, вспомните, как увозили в степи жен и детей ваших, вы тогда несли сторожевую службу, охраняя окрайну России, теперь пора такая же настала: жен, детей не увозят, а грабят, убивают беспощадно не в одиночку, а шайками. Так стойте же вы, седые старики станичники, по заветам прошлого, на страже законности, и не пускайте к станицам мародеров во всех видах и пропорциях. Вы, молодые казачата, пример с отцов берите и гордитесь тем, что ни вам, ни вашим старикам Россия, родина любимая наша, не бросит упрека в измене, в предательстве, в дезертирстве и мародерстве. Будьте стройными в полку и дома! Движение большевиков не прекратилось. Войсковое Правительство, учитывая это, встало перед тяжелым вопросом – принять крайние меры воздействия, если будет разгораться мятеж шире. Быть может, придется пролить братскую кровь в защиту себя и государства, но мы исполним свой долг перед родиной до конца. И мы, Войсковое Правительство, призываем Вас, дорогие станичники: по первому нашему зову будьте готовы сомкнуться в тесные ряды и сломить анархию, сломить то вопиющее стремление к захвату власти со стороны правых и левых, которые являются яблоком раздора, которые не дают ни днем, ни ночью покоя, тех, кто жаждет незаслуженно ее. Мы, казаки, должны довести страну до Учредительного Собрания. Мы, казаки, должны охранять путь к этому высокому месту нашего русского хозяина, и пусть за эту цепь никто не смеет прорваться и лезть с грязными руками туда, где места нет для недостойных. И мы глубоко уверены, что все благоразумные граждане России с нами. Те нас не боятся, те нас знают и видели на деле нашу преданность родине. Вспомните пролитую 3–4 июля от рук большевиков казачью кровь на мостовых Петрограда, и вам ясно станет, что такое большевики в дни свободы и что такое казаки в эти же дни. Станичники. Будьте наготове каждый час. Если чуть тревожно, гоните гонцов в город на телеграф, чтобы всем известно было о беде. Если помощь потребуется ваша, то слушайте приказа от ваших избранников, которые здесь, в Оренбурге, стоят за ваше спокойствие, которые стоят за законность и порядок и давать в обиду своих не намерены. И вы также, старики и малолетки, по первому нашему зову верхом на коне, твердо помня казачий сигнал: всадники-други, в поход собирайтесь. Воззвание это прочесть во всех станичных и поселковых сборах Оренбургского Казачьего войска»⁴⁴⁵.

Воззвание было подписано Дутовым и членами правительства. К сожалению, этот документ до сих пор не привлекал внимания историков, хотя он многое объясняет в причинах, побудивших Дутова выступить против большевиков. Дутов взял под свой контроль стратегически важный регион, перекрывавший сообщение с Туркестаном и Сибирью, между тем связь с этими регионами была важна не только в военном отношении, но и в вопросе снабжения продовольствием Центральной России. Выступление Дутова в одночасье сделало его имя известным по всей стране. К примеру, его действия осудили на Украине члены военно-революционного комитета 8-й армии, а в Закавказье – делегаты 2-го краевого съезда Кавказской армии⁴⁴⁶.

В советской историографии выступление Дутова получило название мятежа. Разумеется, в наши дни уже не требуется ниспровергать это по своему наивное определение. Проблема в том, что период деятельности Дутова с конца октября по вторую половину декабря 1917 г. является едва ли не самым противоречивым и сложным для изучения во всей его биографии. Дело даже не в многочисленных историографических искажениях, подтасовках и домыслах, а в том, что источники, прежде всего личного происхождения, при всем их многообразии находятся в полном противоречии друг с другом. Об этом достаточно красноречиво свидетельствует дискуссионная, но весьма интересная статья оренбургского историка Д.А. Сафонова, проанализировавшего различные, порой взаимоисключающие, версии событий тех дней на Южном Урале⁴⁴⁷. По мнению Сафонова, имел место не мятеж и даже не восстание, перед Дутовым стояла задача проведения выборов в Учредительное собрание и поддержания стабильности в губернии и войске вплоть до созыва этого органа. На мой взгляд, с этой задачей Дутов в целом справился. Хотя и не смог, несмотря на то что был избран депутатом, лично принять участие в работе Учредительного собрания, поскольку, покинув подконтрольную территорию, был бы тут же арестован большевиками и, скорее всего, казнен.

При этом нельзя согласиться с утверждением Сафонова о том, что Дутов вплоть до начала 1918 г. якобы не предпринимал никаких решительных действий. На самом деле военная составляющая в возглавленном Дутовым движении присутствовала всегда. О потенциальном вооруженном конфликте говорилось уже в воззвании к населению 30 октября 1917 г. Военные действия на территории войска до конца декабря не велись, поскольку большевики, не имея достаточно сил, не вторгались на казачью территорию, казаки же, в свою очередь, опасались воевать вне войска, в их понимании «со всей Россией». В распоряжении Дутова имелись оренбургские казачьи запасные полки (1-й и 4-й в Оренбурге, 2-й и 5-й – в Верхнеуральске, 3-й и 6-й – в Троицке), 13-й Оренбургский казачий полк (станица Павловская), юнкера Оренбургского казачьего училища и школы прапорщиков. При этом атаман фактически не контролировал стремительно разлагавшиеся казачьи полки. Применительно к первому периоду борьбы Дутова можно говорить об оборонительной стратегии, предполагавшей недопущение в губернию и войско большевистских отрядов. Фактически речь идет не о противопоставлении пресловутого «мятежа» поддержанию стабильности в регионе, предлагаемом Сафоновым, а, скорее, об изменении формулировки на антибольшевистское выступление, тем более что факты отказа Дутова от подчинения большевистскому центру, борьбы с большевиками в региональных границах и подготовки к вооруженному сопротивлению в октябре – декабре 1917 г. налицо.

В первых числах ноября к Дутову с просьбой о помощи против большевиков обратился Саратовский Комитет общественной безопасности. В ответ Дутов писал казакам дислоцированной в Саратовской губернии 2-й Оренбургской казачьей дивизии Генерального штаба генерал-майора Л.П. Тимашева: «Я, как ваш Атаман, от имени Войскового Правительства и всего войска в лице Окружных Съездов всех округов, приказываю вам всем, от генерала до рядового казака, встать на защиту Временного Правительства от большевиков с оружием в руках. Войско все мобилизуется, как и все казачьи войска, с которыми я имею связь. Мы на своей территории действуем решительно и даже думаем послать помощь соседям. В Ташкенте 17-й Оренбургский казачий полк, Ваш боевой товарищ по дивизии, изнемогает в борьбе с большевиками, понес огромные потери, но честно выполняет присягу. Имена казаков 17-го полка будут гордостью войска. Ваши боевые братья требуют решительности, и Войсковое Правительство приказывает Вам войти в город и восстановить власть Временного Правительства. По всей России Оренбургские казаки твердо стоят на поддержке Временного Правительства. Помните это и немедленно на коней и в Саратов! Сильным и честным – победа и слава! Войсковой Атаман Полковник Дутов»⁴⁴⁸. Казаки подчинились приказу и повели наступление на Саратов. 4 ноября под Саратовом красные захватили четырех казаков 14-го Оренбургского казачьего полка, в том числе казака 1-й сотни И.И. Пастухова. Казаков били прикладами, приставляли к груди шашки, выпытывали место нахождения их сотни, которая с целью войти в город шла степью⁴⁴⁹. Была отрезана связь города с Москвой, однако дальше этого дело не двинулось – начались братания, инициированные полковыми комитетами. Казаков на переговорах представлял подъесаул Пащенко. В итоге было решено прекратить боевые действия и уйти, тем не менее дивизия осталась на месте⁴⁵⁰.

4 ноября в Оренбург из Петрограда прибыл 27-летний С.М. Цвилинг⁴⁵¹ – делегат 2-го Всероссийского съезда Советов, назначенный Петроградским военно-революционным комитетом чрезвычайным комиссаром Оренбургской губернии. Это был решительный человек, который отличился еще в годы первой русской революции участием в грабежах в Омске и Томске и был судим, причем от его действий социал-демократы предпочли тогда отмежеваться⁴⁵². В ноябре 1917 г. Цвилинг