новый аппарат.
— Разрешите мне предложить вам этот аэроплан взамен сгоревшего.
— Я не хочу принимать от вас ничего. Доставьте меня только до границы.
— К сожалению мой пилот занят, — но у вас есть свой собственный, и аэроплан принадлежит вам.
Лорд и его секретарь молча сели в кабинку.
Когда гигантская птица взвилась в воздухе, дядя сказал:
— Не хотел бы я быть на месте этого лорда, когда он возвратится в Канберра и сделает доклад парламенту.
Настал вечер. Перед тем как проститься с дядей я нерешительно спросил его:
— Послушай, почему ты знаешь буквально каждую мысль человека?
— Разве это так трудно?.. — Видя, что я молчу, дядя подошел ко мне и, положив по своей привычке обе руки мне на плечи, сказал серьезно и почти торжественно:
— Мальчик мой, я вижу, что пришло время поделиться с тобой одной из моих могущественнейших тайн. Я люблю тебя. Ты стал мне близок, как сын. Пусть же ты будешь наследником той тайны, которая, — как я думал, — умрет вместе со мной.
В моей способности читать чужие мысли нет ровно ничего удивительного. Ведь ты умеешь обращаться с радио. Ты знаешь, что звук, вызывающий легчайшее сотрясение воздуха, передается по волнам в эфир. Каждая энергия может вызывать такие же волны и такой энергией является между прочим человеческая мысль,
Те аппараты, которыми я располагаю, и те возможности, которые предоставляют мне Гамма-лучи и лучи Риндель-Маттью, открывают мне доступ в мыслительный аппарат человека. Я могу так усилить тончайшие волны человеческой мысли, что они заставят вибрировать тончайшую же мембрану. Разумеется, для этого необходимо, чтобы человек, мысли которого я хочу прочесть, был в теснейшем соприкосновении со мной и с моим аппаратом. Поэтому я заказал сетчатые рубашки, в ткань которых вшиты почти невидимые проволочки и точно такие же проволочки прикреплены к верхней одежде. Такая сетчатая рубашка надета на тело и соприкасается с верхней одеждой, а верхняя одежда в свою очередь соприкасается со спинкой стула, внутри которого вставлен мой передаточный аппарат. Этот стул соединен особым проводом с моим креслом, и волны, идущие от моего собеседника, принимаются мною. Ведь ты знаешь, что человек слышит не только ушами; бывают случаи, когда глухие воспринимают звук зубами… Мембрана, находящаяся у меня на спиной, передает посылаемые чужим мозгом волны моему спинному мозгу… Разумеется, это можно было бы упростить и прикрепить слуховой аппарат к голове, но я предпочитаю читать мысли людей так, чтобы они не подозревали об этом. Поэтому-то я и стараюсь устраивать так, чтобы приходящие ко мне люди надевали специальное белье и одежду… Поэтому-то я и заставил лорда Альбернуна проехать по раскаленной пустыне в автомобиле… Мне было надо, чтобы он вспотев согласился переменить белье… Разумеется, для него было приготовлено мое сетчатое белье.
Дядя крепко стиснул мою руку.
— Ты должен дать мне честное слово, что не будешь злоупотреблять моей откровенностью. Мое изобретение — страшное оружие в руках человека. Если я предам его огласке, я возьму на себя огромную ответственность, а я не хочу этого. — Он пристально посмотрел мне в глаза.
— Даю честное слово, дядя, что я буду молчать.
Мы разошлись, но я долго не мог уснуть в эту ночь…
То, что я узнал, наполнило мое сердце гордостью. Но тут же я вспомнил инженеров в кабаке…
ГЛАВА 7
Война началась. Пока, правда, мы наблюдаем, как готовится к ней Австралия. Радио передает нам все воинственные речи и боевые приказы. Мы знаем, что на нас будет выслан целый воздушный флот. Мы повсюду расставили воздушные посты, и дядя ворчит:
— К чему это все? Если бы правительство было благоразумно, оно бы поняло, что с нами воевать бесполезно. К чему же допускать лишнее кровопролитие? Наши враги воображают, что могут забросать нас гранатами и пустить ядовитые газы, которые уничтожат всех нас в несколько часов. Наивная мысль! Я дал распоряжение загородить наши границы непроницаемыми лучами… Когда я продемонстрировал перед лордом Альбернуном действие Гамма-лучей, это было не спроста… Я хотел предостеречь лорда от непоправимой ошибки. Не моя вина, если это предостережение не принято во внимание…
Мы с дядей летим осматривать наши посты. По всем данным австралийское правительство сегодня откроет военные действия против нас. Наш аэроплан снабжен исключительно чутким приемником; мы вооружены прекрасными подзорными трубами и электрическими «беспроволочными ушами». На нашем телеграфе принята новая, секретная азбука.
Вы парим почти неподвижно в высоте. Я слышу шум в слуховом аппарате… Дядя берется за приемник.
— Они идут.
— Откуда?
— С юга.
Дядя делает мне едва заметный знак. Я понимаю: на юге находится гора Руссель. Враги устремились сразу к нашим сокровищам.
Через некоторое время до нас доносится жужжание множества аппаратов. Дядя командует:
— На встречу!
Мы с бешеной скоростью несемся к югу.
До наших воздушных заграждений осталось не больше километра.
На встречу нам мчится враждебная эскадрилья.
Это очень красивое зрелище: пятьсот аэропланов, по двадцать пять в ряд. Посреди цеппелин, — очевидно на нем сосредоточен главный штаб.
Австралийцы — отважные молодцы. Мы слышали, как военный министр разъяснял им, с каким врагом придется сражаться. Они знают могущество наших машин и все-таки…
На мгновение воздушный флот приостановился. С цеппелина раздается какая-то команда. Шесть аэропланов летят прямо на нас. Они нас заметили. Они хотят вступить в открытый бой, но… все шесть останавливаются, как будто между ними и нами воздвигнута невидимая стеклянная стена. Мы даже невооруженным глазом видим, как их пилоты изо всех сил налегают на руль… Напрасно! Аэропланы не в силах сдвинуться с места.
Они поворачиваются и летят обратно, к цеппелину. Дядя встает, выпрямляется во весь рост и разражается таким смехом, какого я еще не слыхал у него.
Мы летим на высоте восьмисот метров. Дядя хохочет не умолкая…
Там, на цеппелине, держат военный совет.
Весь воздушный флот выравнивается в одну линию. Вероятно на цеппелине думают, что причиной остановки ринувшихся в атаку аэропланов является наш аппарат, такой маленький, такой безобидный на вид.
Против нас открывают огонь. С пятисот аэропланов раздаются дружные залпы… Но дождь снарядов падает перед все той же незримой воздушной стеной… Мы в полной безопасности и спокойно наблюдаем за этим фейерверком. Когда, пули попадают в область наших лучей, они мгновенно превращаются в капельки расплавленного металла и сгорают.
Австралийцы не трусы, но загадочность, абсолютная непонятность того, что происходит у них на глазах, приводит их в ярость.
Вот один из аэропланов устремился вперед с таким бешеным натиском, перед которым не устояла наша стена… Вот аэроплан уже прорвался и мы слышим торжествующий крик пилота, но в этот же момент
