– Почти готов, – наконец ответил дворецкий. – Милорд, я бы хотел немедленно переговорить с вами в фойе, – обратился он к Кейну. – Дело чрезвычайной важности.
– Не сейчас, Стернс, – утомленно возразил Кейн. – Поговорим позже.
– Милорд, вы, кажется, не расслышали, – настаивал Стернс. – Эту проблему необходимо разрешить немедленно. Она касается леди Джейд.
– И что ей угодно было поджечь на сей раз? – Кейн нисколько не удивился. – Нашу кухню?
– Милорд, сейчас не время для шуток, – не выдержал Стернс.
– Я сильно похож на шутника, Стернс?
– На сей раз леди Джейд уезжает.
Наконец-то он добился ожидаемого результата. И предусмотрительно поспешил убраться с дороги, когда милорд с воплем вскочил на ноги:
– Черта с два!!!
Дождавшись, пока хозяин покинет гостиную, дворецкий обратился к дяде Джейд:
– Обед будет подан через несколько минут.
Кейн птицей взлетел вверх по лестнице. В ушах у него стучало. Одна мысль о ее бегстве приводила его в бешенство. Хуже того, впервые в жизни он не смог совладать с паникой.
Он увидел ее, как только ворвался к ней в спальню. Паника моментально угасла. Он захлопнул двери и привалился к ним спиной.
Кейну пришлось как следует отдышаться, чтобы овладеть собой. Она старательно его не замечала, тщательно укладывая платье золотистого цвета в раскрытый саквояж.
– Не стоит спешить, – заметил Кейн, сам поразившись своему голосу. – Ты никуда не едешь.
Джейд развернулась, готовая дать отпор. О, она много чего желала бы сказать ему на прощание, однако все слова мгновенно улетучились, а душа ушла в пятки при одном взгляде на него.
Лицо маркиза почернело от гнева, на шее бешено пульсировала жилка. Джейд застыла, словно кролик перед удавом, пытаясь совладать с охватившим ее страхом.
– Я никогда не позволю тебе покинуть меня, Джейд, – произнес он. – Никогда. Ты слышишь?
Его, вероятно, было слышно даже в деревне, В ушах у нее звенело, и ей стоило немалых усилий выстоять перед ним. Она нерешительно покачала головой:
– Ты обозвал меня шлюхой.
– Нет, не обзывал, – возразил он. Мука, прозвучавшая в ее словах, несколько остудила его пыл.
– Но ты так подумал, – настаивала она. – И готов был сообщить всему свету.
– Не правда, – ответил Кейн. – Джейд, нам надо обсудить вещи поважнее.
– Поважнее, чем то, что ты обозвал меня шлюхой?! – вскричала она.
Он оторвался от дверей и двинулся к ней. Она на шаг отступила:
– Не подходи. Я не желаю, чтобы ты ко мне прикасался!
– Ну, стало быть, ты будешь чертовски несчастна до конца своих дней, Джейд. Ибо я как раз намерен прикасаться к тебе постоянно.
– Ты никогда не хотел меня такой, какая я есть! – воскликнула она. – Тебе нужна была та слабосильная плакса, которой я притворялась, Кейн! Ты ведь не знаешь, какая я на самом деле. Нет, ты не знаешь! – Тараторила она, видя, как он недоверчиво качает головой. – На самом деле я очень даже сильная и к тому же упрямая. И я только прикидывалась, что нуждаюсь в тебе, глупый ты мужлан, чтобы потешить твою гордость и заставить держаться рядом. И я, конечно, использовала все уловки обычной светской дамочки. И я жаловалась на весь свет и ревела всякий раз, когда хотела добиться своего!
Тут он схватил ее в охапку и прижал к себе.
– Я уезжаю, – вырывалась она. – Неужели твоя тупая голова…
– Ты остаешься.
– Я тебя ненавижу, – прошипела Джейд, прежде чем разрыдаться.
– Ничего подобного, – прошептал он, прижимаясь к се макушке.
– Я ненавижу все, что с тобою связано, – причитала она между судорожными рыданиями. – Но больше всего мне ненавистны твои бесконечные возражения!
– Джейд! А сейчас твои слезы притворные или нет?
– Конечно, притворные, – невнятно ответила она. – Я никогда, никогда не плачу! – добавила девушка мгновением позже. – Плачут только изнеженные дамы!
– Ну, ведь ты у меня вовсе не изнеженная, правда, любимая? – Он ласково улыбнулся, продолжая держать ее железной хваткой даже после того, как Джейд затихла. Ах, как ему хотелось держать ее вот так до конца жизни. – Я люблю тебя, Джейд!
Она ничего не ответила, ее била нервная дрожь. Он испугал ее.
– Ты самая невероятная женщина, – со вздохом добавил он. – И все же я люблю тебя – и да поможет мне Господь.
– А я нет, – фыркнула она. – Ты мне даже не нравишься! И я ни за что тебе не поверю. – Этот монолог завершился громким иканием.
Кейна такая отповедь нимало не смутила.
– Я люблю тебя, – повторил он. – Отныне и навсегда.
Он терпеливо обнимал ее, дожидаясь, пока она выплачется. Боже правый, сколько же у нее скопилось на душе!…
Прошло добрых десять минут, пока она овладела собой, и, вытерев слезы, оттолкнула его:
– Спустись-ка лучше вниз!
– Без тебя – ни за что.
– Нет, – возразила она. – Натан с Гарри поймут, что я плакала. Я останусь.
– Джейд… – Он замолк на полуслове и спросил:
– Ну и что, если они поймут?
– Они станут презирать меня, Кейн.
– Нельзя ли поподробнее? – мягко попросил он.
– Должно соблюдать приличия, – сердито ответила она и, усевшись на край кровати, со вздохом добавила:
– Я не желаю больше об этом говорить. Ох, ну ладно. Я спущусь попозже…
– Я подожду тебя, – заявил он.
– Ты мне не веришь?
– Нет.
Кейн ожидал, что она немедленно взорвется. Но, к его удивлению, она небрежно пожала плечами и произнесла:
– Правильно. Я намерена удрать при первой же возможности. И не собираюсь оставаться здесь и дожидаться, пока ты бросишь меня. Я не такая дура.
Наконец-то до него дошло. На сей раз ей не удалось скрыть свою беззащитность.
– И ты абсолютно уверена, что я брошу тебя?
– Конечно.
Ее ответ прозвучал столь естественно, что на мгновение Кейн опешил.
– Несмотря на то что я только что признался тебе в любви, ты по-прежнему…
– Натан с Гарри тоже меня любят, – перебила она.
Похоже, в данный момент спорить с ней бесполезно – он только сильнее настроит ее против. Пусть-ка в ее обороне появится малейшая брешь…
А еще хорошо бы в два прыжка спуститься в гостиную и прибить Натана, а заодно и Гарри. Но он лишь бессильно вздохнул. Ее прошлое уже не переиначишь. Нет, в его власти лишь обеспечить ей безопасное, счастливое будущее.
– Я никогда не оставлю… – начал было он, но передумал. – Отлично, Джейд. Ты можешь уехать, как только пожелаешь.
Ее глаза недоверчиво распахнулись. Казалось, она вот-вот заплачет. Кейн почувствовал себя настоящим вероломным чудовищем, но повторил:
– Уедешь, как только пожелаешь.
