с кем она… Черт, ее опять скручивает в узел. Паника перехватывает горло. Если это и есть любовь, то не стоило и заводиться. Ничего хорошего в ней нет. А ведь расставание с Бьюкененом и муки разбитого сердца еще впереди. И поделать с этим ничего нельзя. Сама виновата.
Генри по-прежнему сидел за столом.
— Так нельзя, — попеняла ему Риган. — Сегодня воскресенье. Иди и развлекайся. Почта подождет до завтра.
— Уже ухожу, — улыбнулся он. — Еще минут десять. Надо кое-что закончить.
Собравшись с духом, как перед прыжком с вышки, Риган распахнула двери офиса и вышла в холл. И замерла на пороге. Алек и Эйден разговаривали подле двери в кабинет брата. Говорил в основном Эйден, Алек больше кивал. Должно быть, Эйден интересуется, как идет расследование, подумала она в смятении.
Они заметили ее одновременно. Брат кивнул и пошел к лифтам, а Алек двинулся к ней.
Выглядел он превосходно. Растрепанный немножко, но это лишь добавляло ему очарования. Подбородок его выглядел темнее, чем обычно, то есть утром он не успел побриться. И походке, причесываться он тоже не стал. Что же это такое? Риган нервно сглотнула. Мужчина не имеет права выглядеть так сексуально, так замечательно, так желанно. Риган постаралась отогнать мысли о вчерашней ночи. Она подготовилась и теперь должна вспомнить, как собиралась встретить его. Ну же, черт, все из головы вылетело! Что именно она собиралась ему сказать? Риган с трудом оторвала взгляд от Бьюкенена и уставилась в стену, пытаясь сосредоточиться.
— Я думала, ты сегодня не придешь.
Ну вот, вроде прозвучало нормально и без эмоций. Она перевела дыхание. И лицо сумела сделать такое — незаинтересованное.
— Я предупреждал, что приду.
Риган кивнула и даже улыбнулась. Вот и хорошо. Он ничего не скажет о вчерашней ночи, а она тем более… и разговор получается вполне нормальный. Она немного расслабилась.
— Риган.
— А?
— Тебе понравилось?
Рот у нее приоткрылся от ужаса и удивления. Она просто поверить не могла, что он вот так взял и задал такой вопрос.
— Что?
— Я спросил, понравилось ли тебе?
— Алек, я думаю, что нам не стоит обсуждать вчерашнюю ночь, — гордо заявила Риган, чувствуя, как щеки ее пылают.
Он хмыкнул, взъерошил волосы и сказал:
— Я вообще-то хотел узнать: понравилась ли тебе собственная смелость, после того как ты сумела дать отпор братьям. Тебе стало легче?
— Ах это… ну да, конечно. — Она почувствовала себя полной дурой, потом заметила, как он едва сдерживает улыбку, и воскликнула: — Ты это нарочно, да?
— Что такое? — Он сделал круглые глаза — мистер Невинность.
— Сформулировал вопрос так, чтобы я подумала… чтобы он имел двойной смысл. Ладно, проехали.
— Как скажешь. Но может, ты все же ответишь — понравилось ли тебе? — Глаза его смеялись. Он дразнил ее и получал от этого огромное удовольствие.
— Да, понравилось. Кажется, ссоры с братьями — неплохой способ избавления от негативной энергии.
— Думаю, вчера мы нашли самый лучший способ дать выход энергии. — Он подмигнул ей и продолжал, улыбаясь: — И я не стану спрашивать, понравилось ли тебе вчера. Я и так знаю, что да.
Его самоуверенность показалась Риган забавной. Впрочем, почему бы и нет? Он наверняка понимает, что доставил ей огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие, так что может гордиться собой вполне заслуженно. Бьюкенен был хорош, это несомненно… и даже еще лучше. Так, надо срочно сменить репертуар и подумать о чем-то другом. О делах. Потому что она уже смотрит на его губы и понимает, что больше всего на свете хочет его поцеловать.
Риган поспешно сделала шаг назад и сказала:
— Думаю, нам стоит сменить тему.
— Как скажешь.
— И не смотри на меня так, — прошептала она.
— Как?
— Как будто ты подумываешь затащить меня в ближайший шкаф.
— Bay! Это хорошая мысль, хотя лично я думал не о шкафах. Я думал о…
— Мы больше не будем об этом говорить, — решительно перебила его Риган. — Пожалуйста. — Прежде чем он смог что-нибудь сказать, она быстро спросила: — О чем ты разговаривал с Эйденом?
— Я спросил его, знает ли он людей, которые могли бы затаить зло на вашу семью. Уволенные сотрудники, проигранные в суде дела, угрозы. Он сказал, что они с Уинкоттом уже обсуждали этот вопрос, и он хочет, чтобы мы побеседовали по этому поводу с семейным адвокатом. Нужно учесть все возможности. Никогда не знаешь, по какому поводу люди могут съехать с катушек.
— Ты имеешь в виду, были ли у моих братьев проблемы с законом?
— Не только. Про тебя я тоже хочу знать.
— Да? — Она была неприятно удивлена, что он допускает саму мысль о ее противоправном поведении. — Ну, тут ты вряд ли что-то найдешь, — сказала Риган.
— И все же я хочу поговорить с Сэмом.
— Конечно-конечно.
— Ты голодна?
— Что? Ну, наверное. — Риган растерялась от того, что он столь внезапно сменил тему.
Она пошла к лифтам. Алек легко догнал ее и сказал:
— Хочу, чтобы ты знала: ответ «да».
— А какой был вопрос? — осторожно спросила Риган, поджидая очередной подвох.
— Ты спрашивала у братьев, осталась ли верность и бывают ли люди, для которых клятва у алтаря что-то значит. Вот я и говорю — да, бывают.
Риган молчала. Они остановились, и она протянула руку к кнопкам вызова лифта. Алек перехватил ее ладонь, сжал пальцы и повернул к себе лицом.
— Я мог бы привести тебе много примеров. Но назову лишь одного человека… думаю, будет достаточно.
— И кто же этот человек?
— Я.
Риган растерялась:
— Зачем ты мне это говоришь?
— Не знаю. Просто подумал: ты должна знать, что я буду верным.
— Если когда-нибудь женишься.
— Ты права, — помрачнел он. — Если.
Раздался звонок, и Алек, чертыхнувшись про себя, достал мобильник. Звонил Генри, и, судя по голосу, он пребывал в состоянии глубокого шока.
— Вы где? Алек, вы должны это увидеть! Идите скорее… Он еще не договорил, а Бьюкенен уже подхватил Риган и повлек ее назад в кабинет.
— Что случилось? — испуганно спросила она.
Он не успел ответить: они повернули за угол. На пороге офиса приплясывал от нетерпения Генри.
— Я открыл письмо, — заторопился он. — Оно было в конверте отеля… У нашего отеля есть конверты с логотипом, и мы иногда пользуемся ими для внутренней корреспонденции тоже… Вы понимаете, что это значит? Он был здесь, в отеле!
Алек отпустил Риган и подошел к столу. Она с тревогой смотрела на своего помощника.
