Им не только никто не может пом?шать, но даже и
Все, что мы можем сд?лать, это – теперь же заявить, что исчезновеніе той или другой личности не должно им?ть значенія для рабочих, что предметом их разрушительной работы должны быть учрежденія, что именно их нужно вырвать с корнем и окончательно уничтожить, не оставив ничего такого, что дало бы им возможность вновь возродиться под другим названіем.
Буржуазія сильна только благодаря своим учрежденіям, да еще благодаря тому, что ей удалось внушить эксплуатируемым, что они заинтересованы в сохраненіи этих учрежденій, и заставить их сд?латься их вольными или невольными защитниками. Предоставленная самой себ?, она не сможет сопротивляться революціи, да и много ли найдется среди нея людей, которые сд?лают этого рода попытку? Вот почему отд?льныя личности сами по себ? не представляют для нас никакой опасности.
Но если найдутся в момент революціи такія, которыя явятся препятствіем, пусть тогда революціонная буря унесет их; если встр?тятся отд?льные случаи мести, то виноваты в этом будут т?, кто вооружил против себя массу. Должно быть эти люди сд?лали много зла, если ненависть к ним не успокоилась на уничтоженіи их класса, на отм?н? их привиллегій; пусть же т?, которые хотят их защищать, выпутываются из этого положенія, как им будет угодно. Толпа никогда не идет слишком далеко, хотя это иногда и говорят н?которые из ея вожаков, боящіеся нравственной или фактической отв?тственности.
Отбросим же в сторону глупый сантиментализм – даже если и случится, что гн?в толпы обратится на бол?е или мен?е невинную голову. Чтобы заглушить в себ? чувство жалости, нам достаточно будет вспомнить, сколько тысяч жертв поглощает теперь ежедневно пасть общественнаго минотавра ради выгоды сытой буржуазіи. И если окажется, что н?сколько буржуа будут пов?шены гд?-нибудь на фонар?, убиты на улиц? или брошены в воду, то они только пожнут то, что сами пос?яли. Т?м хуже для них! Кто не с толпой, тот против нея.
Для нас, рабочих, положеніе д?л очень ясно: с одной стороны – настоящее, современное общество со вс?ми его б?дствіями, с неув?ренностью в завтрашнем дн?, с лишеніями и страданіями без всякой надежды на улучшеніе, общество, в котором мы задыхаемся, гд? наш мозг глохнет, гд? мы должны подавлять в себ? всякое стремленіе к добру, к красот?, всякое чувство справедливости и любви к людям; с другой – будущее, идеал свободы, счастья, умственнаго и физическаго удовлетворенія, одним словом – полный расцв?т нашей личности. Колебаній в выбор? у нас быть не может. Какова бы ни была судьба будущей революціи и что бы с нами не случалось, ничто не может быть для нас хуже настоящаго положенія. Современное общество ст?сняет нас, мы должны его низвергнуть, и будь что будет с т?ми, кто окажется раздавленным под его тяжестью! Они сами виноваты в том, что хот?ли укрыться у его ст?н, удержаться за его гнилыя подпорки, вм?сто того, чтобы стать на сторону разрушителей.
Глава XXII.
Осуществим ли анархическій идеал?
«В теоріи, ваши идеи очень хороши, но на практик? он? не прим?нимы: людям нужна власть, которая бы поддерживала равнов?сіе и заставляла их подчиняться общественному договору», – вот возраженіе, которое выставляют против нас сторонники современнаго порядка вещей, когда вс? другіе аргументы их уже исчерпаны и нам удалось уже доказать им, что при сохраненіи существующаго общественнаго порядка рабочему нечего разсчитывать ни на какое улучшеніе своего положенія.
«Ваши идеи прекрасны, но неосуществимы: челов?к еще не достаточно развит для того, чтобы жить в таком идеальном обществ?. Для того, чтобы оно стало возможным, нужно, чтобы челов?к был совершенным», говорят точно также многіе, вполн? искренніе, люди, которые, благодаря рутин? и полученному воспитанію, видят повсюду одни только препятствія и не им?ют достаточно уб?жденности, чтобы работать для проведенія в жизнь своих уб?жденій.
А зат?м, рядом с открытыми врагами и людьми индифферентными, которые могут стать друзьями, существует еще третья категорія личностей, бол?е опасная, ч?м прямые враги. Это – люди, которые заявляют себя восторженными сторонниками наших взглядов, которые громко провозглашают, что прекрасн?е нашего идеала быть ничего не может, что современный строй никуда не годится, что он должен исчезнуть и уступить м?сто новому, что такова именно ц?ль, к которой должно стремиться челов?чество и т. д. «Но», прибавляют они, «эти идеи пока еще неосуществимы: к ним нужно еще подготовить челов?чество, нужно еще заставить его понять вс? преимущества новаго строя». И вот, под предлогом большей практичности, они стараются подновить кое-какіе старые проэкты реформ, всю безполезность которых мы уже показали, поощряя таким образом, существующіе предразсудки и сод?йствуя их сохраненію. Зат?м, они стараются извлечь из существующаго положенія как можно больше выгод для себя лично, а вм?ст? с т?м их идеал все бол?е и бол?е стушевывается и уступает м?сто инстинктивному стремленію сохранить настоящее.
К несчастью, конечная ц?ль наших стремленій, д?йствительно, неосуществима сейчас же. Наши идеи понятны пока еще для слишком незначительнаго меньшинства, а потому не могут еще им?ть непосредственнаго вліянія на ход событій общественной жизни. Но разв? это должно м?шать нам работать для их осуществленія?
Если мы уб?ждены в их справедливости, то почему же нам не стараться прим?нить их на практик?? В?дь если вс? будут говорить: «это невозможно», и на этом основаніи покорно склоняться под игом современнаго общества, то буржуазный строй и в самом д?л? сможет разсчитывать еще на долгіе годы существованія.
Если бы первые мыслители, боровшіеся против церкви и монархіи за независимую и разумную мысль и шедшіе за испов?даніе ея на костер и эшафот, думали так о своем идеал?, то в нашем обществ? до сих пор царили бы мистицизм и феодальное право. Если в наше время челов?к начинает понемногу узнавать исторію своего происхожденія и избавляться от всяких предразсудков относительно божеской или челов?ческой власти, он обязан этим только тому, что всегда были «непрактичные» люди, твердо уб?жденные в истинности своих идей и стремившіеся вс?ми силами их распространить.
М. Гюйо, в одной из глав своей в высшей степени зам?чательной книги: «Очерк системы нравственности без принужденія и санкціи» развивает ту мысль, что «если челов?к не поступает соотв?тственно своей мысли, то это значит, что самая его мысль неполна». Это совершенно в?рно. Тот, кто вполн? уб?жден в справедливости какой-нибудь идеи, не может не стараться о ея распространеніи, о ея проведеніи в жизнь.
Как часто случается, что два пріятеля спорят и ссорятся из-за пустяков только потому, что каждый стоит за свой взгляд и ув?рен в справедливости того, что говорит. Казалось бы, что стоит сд?лать удовольствіе пріятелю, или просто воздержаться от доставленія ему непріятности? Отчего не пропустить молча мысль, с которой вы несогласны, раз только эта мысль не затрогивает существенных пунктов ваших уб?жденій? Вы так и д?лаете сплошь да рядом, когда р?чь идет о предметах, о которых у вас н?т опред?леннаго мн?нія; но как только д?ло коснется того, о чем у вас мн?ніе составилось, то, хотя бы это был совершенный пустяк, вы сейчас же вступаете в спор и защищаете свой взгляд даже против лучшаго друга. А если так бывает в вопросах пустяшных, то что же сказать о вопросах и идеях, касающихся будущности всего челов?чества, освобожденія нашего класса, наших потомков и нас самих?
Мы, конечно, вполн? понимаем, что не всякій одинаково способен на сопротивленіе и борьбу, не всякій может проявить одинаковую энергію в д?л? разрушенія существующих учрежденій; не вс? темпераменты, не вс? характеры обладают достаточной для этого твердостью. Трудностей так много, лишенія так тяжелы, пресл?дованія так сильны, что мы вполн? понимаем, что в д?л? распространенія т?х идей, которыя мы
