– На час
– Именно это я и сказал.
– Но вы только что сказали, что, когда мы нашли тело, его часы опаздывали на час.
– Что, мне поставить все точки над «i»?
– Раз уж вы начали ставить все по местам, закончите это так же виртуозно.
– Римли готовил себе безукоризненное алиби. Стенберри зашел к нему в кабинет уже после того, как его часы были переставлены. Римли как бы случайно обратил его внимание на время. Стенберри не думал, что уже так поздно, но он сверил свои часы с часами Римли на камине, а потом, чтобы еще больше его убедить, Римли показал ему свои наручные часы. Ну а с этого момента, как говорится, слишком много кухарок стали портить бульон.
– Что вы имеете в виду?
– Когда вы обнаружили тело Стенберри, то уже знали, что его часы идут на час вперед. Вы не знали, сколько же времени на самом деле, так как у вас нет наручных часов. Вы просто посчитали само собой разумеющимся, что наручные часы Стенберри идут на час вперед, поэтому переставили их на час назад. Но кто-то еще, кто тоже об этом знал, уже успел перевести их на час назад.
Она долго молчала. Так долго, что я решил проверить, не в обмороке ли она.
– Ну?
– Мне нечего вам сказать, во всяком случае, вам.
Я завел мотор.
– Куда мы едем?
– Домой к Берте Кул.
– А что там у Берты Кул?
– Сержант Фрэнк Селлерс из отдела по расследованию убийств.
– И что вы собираетесь сделать?
– Собираюсь рассказать ему все, что я рассказал вам, а дальше пусть он сам с вами беседует. Я и так чересчур долго выставлял себя дураком.
Она переваривала это еще десять кварталов, потом протянула руку и повернула ключ зажигания.
– Ладно, – сказала она, – остановитесь.
– Будете говорить?
– Да.
Я подъехал к тротуару, остановил машину, откинулся на спинку сиденья и сказал:
– Ну, вперед.
– Если они узнают, что я вам это рассказала, они меня убьют.
– В противном случае вас арестуют за убийство первой степени.
– А вы можете быть твердым, когда захотите.
И в этот момент я почувствовал приближение нового приступа дрожи, как будто холодный туман пронизывал меня до костей, и успел только угрожающе произнести:
– Я такой же твердый и холодный, как тюремная решетка.
– Ладно, – примирительно сказала она. – Что вы хотите узнать?
– Все.
– Дональд, я не могу рассказать вам все. Я расскажу только то, что касается лично меня. Этого достаточно, чтобы вы поняли, что я вас не подставляла. Но я не могу говорить о том, что касается других людей.
– Вы расскажете мне все прямо здесь, и немедленно, в противном случае вас ждет допрос третьей степени у сержанта Селлерса. Решайте сами.
– Это нечестно, – сказала она.
– С моей стороны это честно.
– Нечестно так поступать со мной.
– Подумайте сами. Я уже неоднократно подставлял из-за вас свою голову, и мне это надоело. Пора вам платить по моим счетам. Начинайте прямо сейчас.
– Я могу выйти из машины и уйти. Вы не посмеете удержать меня силой.
– Попытайтесь, посмотрим, что из этого получится.
Меня опять затрясло, но, поглощенная своими собственными проблемами, она этого не замечала. Посидев молча секунд десять, она спросила:
– Как вы думаете, каким образом Руфус Стенберри получил свое состояние?
– Вам лучше знать.
– Шантажом.
– Продолжайте.
– Очень долго мы этого не знали.
– Кто это «мы»?
– Питтман Римли.
– И что же произошло, когда он это обнаружил?
– Он заволновался.
– Расскажите мне о шантаже.
– Это не был обычный шантаж. Он был умен как дьявол. Он делал все очень тонко и красиво – знаете, такие мелочи, которые приносят большие деньги.
– Например, с миссис Крейл?
– Совершенно верно. Он не стал трогать ее из-за ерунды, а дождался, пока она вышла замуж и разбогатела. И он проделал все так, что у нее не осталось пути назад. Он собирался продать ей здание за цену втрое выше настоящей.
– Неплохой бизнес, если разобраться.
– Он его хорошо наладил. Он устраивал все так, что никто ничего не мог поделать. Чаще всего его жертвы не были с ним даже знакомы. Он мог шантажировать людей, которых никогда в жизни не видел.
– Как же так?
– Он создал своего рода организацию – настоящую секретную службу, которая поставляла ему информацию. Но его хитрость состояла в том, что он мог держать при себе эту информацию месяцы и даже годы, пока не наступал подходящий момент. И тогда в доме жертвы раздавался телефонный звонок – всего один звонок.
– И что же ей говорили?
– Так, небольшая угроза и предложение заплатить наличными его дорогому племяннику Арчи. После этого могло быть послано одно или два анонимных письма, но чаще всего первый звонок оказывал такое страшное действие на жертву, что с остальной частью работы мог справиться и Арчи.
– Когда я пришел, глаза Арчи опухли от слез, – заметил я. – Полагаю, он разломил сигарету и положил по крупинке табака в каждый глаз. Я сам видел у него на туалетном столике разломанную сигарету и помог ему вынуть соринку из глаза.
Билли ничего не ответила.
– На стене в спальне Арчи висела ваша фотография.
– Он снял ее? – быстро спросила она.
– Да, снял. Он сказал, что подкупил вашего фотографа... Это была ваша рекламная фотография.
– Ему сперва следовало бы сказать «шантажируя». Арчи просто недоумок. А вот у его дядюшки были мозги, и он был опасен.
– И на каком же этапе присоединился Римли? Только не говорите мне, что тоже шантажировали, – это просто смешно.
– В каком-то смысле шантажировали, но не прямо, а косвенно.
– Как?
– Шантажировали клиентов Римли. Его заведение как раз и использовалось для сбора информации. Но он действовал очень скрытно и успел очень многое провернуть, прежде чем мы догадались, что происходит. Только случай с миссис Крейл раскрыл нам глаза. Конечно, Римли был кровно заинтересован в этом деле.
