– Я просто сопоставляю: два и два...
– Получается четыре. – Селлерс засмеялся собственной шутке.
– Получается четыре, – повторил я. – Если Фултон стрелял в нее, то как он мог попасть в сумку?
– Может быть, он промахнулся.
– Промахнулся? Но ведь сумка стояла на полу.
– Черт возьми, – сказал Селлерс, – может быть, она наклонилась, чтобы положить туда какую-нибудь вещь, а он решил выстрелить неожиданно, чтобы застать ее врасплох.
– Пусть будет так, – сказал я. – Предположим, она стоит на коленях и открывает сумку. Доувер Фултон стреляет ей в затылок. Он хочет застать ее врасплох... и промахивается.
– Да. Такое вполне вероятно.
– Хорошо. Тогда учтите элемент неожиданности. Итак, что она делает в таком случае?
– Вскакивает, естественно, – сказал Селлерс.
– И поворачивается к нему лицом, – сказал я.
– Ну и что?
– А то, что вторая пуля в таком случае угодила бы ей в лоб.
– Необязательно. Она поворачивается к нему лицом, видит, что происходит, и пытается убежать.
– И тогда уж он стреляет ей в затылок.
– Верно.
– Что же получается? – сказал я. – Он промазывает, когда она неподвижно стоит на коленях, и бьет без промаха, когда она убегает.
Селлерс почесал голову.
– Не знаю, что там произошло, но это вполне приемлемое объяснение.
– Это объяснение, которое ничего не объясняет, – сказал я. – А дело было так: стреляли три раза. Стрелявший знал, что ему надо отчитаться за три выстрела. А он не мог за них отчитаться. Поэтому он отнес пистолет и сумку за пределы мотеля, туда, откуда выстрелы не были слышны, прострелил сумку, принес ее обратно в домик, вложил пистолет в руку Доувера Фултона, запер дверь изнутри и вылез через окно.
– Что-то я тебя не понимаю, – сказал Селлерс. – Зачем ему понадобилось проделывать все это? Столько хлопот!
– Потому что ему нужно было отчитаться за третий выстрел. Полиция должна была найти три пули. Поэтому ему пришлось выстрелить в сумку, где и была найдена третья пуля.
– Тогда получается четыре пули, если так, – сказал Селлерс.
– Совершенно верно.
– Значит, четвертый выстрел сделан только для того, чтобы отчитаться за третий? Зачем?
– Затем, – сказал я, – что третья пуля попала в стрелявшего.
Селлерс был в полном недоумении. Он долго моргал и жевал губами, пытаясь переварить эту мысль.
– Это предположение, – сказал он наконец, – всего-навсего предположение, предположение и больше ничего.
– Помимо предположения, есть еще и факты, – сказал я. – Где была одежда убитой, когда вы обнаружили трупы?
– Часть одежды была на ней, остальная... дай вспомнить... ага... остальная в сумке.
– В том-то и дело. Женщина, проводящая свой уик-энд в гостинице, не станет комкать и мять свои вещи. Ведь в коттедже есть и платяной шкаф, и вешалка. Когда началась стрельба, сумка была открыта и стояла на полу возле стула. А кофта висела на спинке этого стула. Убийца запаниковал, схватил кофту, скомкал ее и сунул в сумку.
– Уж больно много ты знаешь, – сказал Селлерс многозначительно. – Еще бы! Ведь ты был в мотеле как раз в это время. – Он задумался. И вдруг сказал: – Господи! Наконец-то дело начинает проясняться! Прошу всех быть свидетелями! Он был в мотеле, когда произошло убийство. И если это действительно убийство, то его совершил он.
– Я не убивал, потому что я не ранен. Третья пуля попала в того, кто стрелял. Взгляните на фотографии, на которых изображена внутренность комнаты, где были найдены тела убитых. Взгляните на вешалку для полотенец.
– А что там такое?
– Там два полотенца для рук и всего одно банное полотенце.
– Ну?
– Каждому постояльцу гостиницы положено одно полотенце для рук и одно банное. Значит, на вешалке должно быть два полотенца для рук и два банных полотенца. Где же второе банное полотенце?
– Не знаю, черт возьми! – сказал Селлерс. – В наши обязанности не входит проверять наличие белья.
– Убийца был ранен, – сказал я, – и перевязал рану банным полотенцем, чтобы остановить кровотечение. Вероятно, кровотечение было не очень сильным, но полотенце было использовано именно с этой целью.
– Это нелепое предположение, Лэм, нелепое. Просто фантастическое!
– Согласен. Но оно стоит того, чтобы его проверить.
– Да, ты абсолютно прав, – вмешалась Берта, – оно стоит того, чтобы его проверить. Подумай только, что будет со страховой компанией, Фрэнк!
– Как это? Не понимаю.
– У них такое правило: если происходит самоубийство, а годичный срок со дня заключения договора еще не истек, то страховая компания не платит ни копейки, – сказала Берта. – Если смерть наступает от других причин, они платят сорок тысяч долларов. Если же произошел несчастный случай, то страховая компания выплачивает двойную компенсацию.
Селлерс присвистнул.
– Мы как раз этим занимаемся, то есть я хотела сказать – я этим занимаюсь, – сказала Берта.
– Продолжай, Лэм, – сказал Селлерс.
– Это была вовсе не любовная история. Минерву Карлтон шантажировали. Вымогатель требовал слишком крупную сумму, которую она не могла уплатить. Он же угрожал, что расскажет обо всем мужу.
– Если ее шантажировали, то, наверное, так все оно и было, – сказал Селлерс.
– Она же решила нанести шантажисту ответный удар, – сказал я, – и обратилась за помощью к своему бывшему боссу Доуверу Фултону. Она его уважала. Возможно, даже была влюблена когда-то. Этого я не знаю наверняка. Но, во всяком случае, она к нему обратилась, и он решил ей помочь. Они договорились, что Доувер Фултон сыграет роль ее мужа. Дело в том, что шантажист ни разу не видел Стэнвика Карлтона. Итак, Фултон сыграл Стэнвика. Может быть, он даже вошел в роль и воскликнул: «Моя жена была мне неверна? Что с того? Я ее прощаю!» Может быть, он ее даже поцеловал и сказал вымогателю: «А теперь пойди и утопись!»
– Такое вполне вероятно, но нужны доказательства, – сказал Селлерс.
– Я и пытался найти доказательства. А ты надел на меня наручники.
– Ты совершенно прав, я надел на тебя наручники. Но ты был пойман с поличным.
– Я ее не убивал.
– Если ты не убивал, зачем же ты убежал, приятель? Ты ведь знаешь, что за это бывает. А ты думал, что можешь убежать и тебе это сойдет с рук. Ты даже не подумал, что тебя могут опознать. Но я сразу догадался. Я вспомнил описание маленькой блондинки, которое давал мне ты, и сопоставил его с описанием убитой девушки. Я...
– Да, знаю, знаю. Я все это уже слышал по радио.
Селлерс уставился на меня.
– Я снял отпечатки пальцев с целлофановой обертки книги, и это были твои отпечатки.
– Конечно, – сказал я, – я же там был.
– Так, – сказал Селлерс, обращаясь к Клэр и Берте, – запомните, он уже дважды признался.
– Есть все основания считать, что вокруг клуба «Кабанита» собралась большая группа шантажистов. Вообще-то это обычное явление в больших городах, где много бездельников и гуляк.
