лаять при этом самому. Энгус возразил, что лаять приходится, если твоя собака — необученная сучка, и в итоге взял верх.
Но вот к тому, что принесет день, инспектор оказался не готов. Утро прошло достаточно тихо, и он спокойно работал у себя в кабинете до той поры, пока не явился сержант Таннер с новостью о крупной и в высшей степени дерзкой краже драгоценностей в Сити.
— По примерным оценкам, насколько я понял, ущерб выражается тысячами фунтов. Патрульного связали, как цыпленка, сейф взломали. «Фриланд и сын», сэр. Тамошние полицейские мечутся как ошпаренные. Хорошо, что нас это не касается.
Известие о краже такого масштаба заставило Кроу насторожиться. После разговора с Томом Болтоном он ожидал чего-то подобного и был, как говорят любители лягушачих лапок,
К телефону инспектор все еще относился с недоверием и опаской, рассматривая его не иначе как орудие дьявола — что было довольно странно для человека радикальных передовых убеждений и сторонника прогресса, — но в данном случае сама ситуация требовала воспользоваться новомодной штучкой. Незамедлительно сняв трубку, он связался с одним из немногих своих друзей в полиции Сити, инспектором Джоном Клоузом, человеком аккуратным, сдержанным и хорошо знакомым с криминальным братством.
Как и следовало ожидать, Клоуз встретил интерес коллеги к данному делу с раздражением, поскольку структура, частью которой он являлся, предстала в свете случившегося не в самом привлекательном виде. Тем не менее, он признал тот факт, что в их руки попал воровской инструмент, утерянный одним из членов банды при бегстве из Бишопсгейта.
— Вы оказали бы мне честь, если бы позволили взглянуть на этот инструмент, — сказал Кроу. — У меня есть на то свои причины. Возможно, я смогу опознать его и в таком случае назвать имя того, кто владел этим инструментом последним.
Клоуз, пусть и с неохотой, скрепя сердце, ответил, что испросит у начальства разрешения показать улику коллеге из Скотланд-Ярда.
Едва увидев кожаный саквояж и разложенные на столе инструменты, Кроу признал в них те, что не раз видел в доме старика Болтона.
— Вам следует искать человека, который скорее всего уже есть в ваших досье, — сурово сказал он. — В наших он есть точно. Ник Эмбер, мелкотравчатый негодяй, бывший некогда в услужении у Джеймса Мориарти, о котором вы, несомненно, слышали.
— Как же, как же, вездесущий Профессор. — Сидя за столом, Клоуз сложил пальцы домиком и как будто принялся пересчитывать их. — Мы все знаем, что вы занимались им, Энгус. Известен мне и Ник Эмбер. Странно только, что он переквалифицировался во взломщика. Что касается инструментов, то они далеко не новые хотя, надо признать, отменного качества.
Тут Кроу подмигнул и напустил на себя вид человека, которому известно то, о чем не ведают другие.
— Я передам вашу информацию, куда следует. — Клоуз поднялся из-за стола и прошел к двери. — Полагаю, вы сообщите нам, если поймаете его раньше. Мы были бы признательны.
— Разумеется. Все, что только пожелаете, — с приветливой улыбкой ответил Кроу. Два ведомства давно соперничали и к успехам друг друга относились весьма ревниво. — Я пока постараюсь узнать побольше об этих инструментах. До свидания, Джон. Поклон от меня вашей дражайшей супруге.
В Скотланд-Ярд Кроу возвращался в прекрасном расположении духа, но благодушное настроение испарилось, как только ему сообщили о скандале в Эдмонтоне и о том, что комиссар мечет громы и молнии, требуя его к себе.
Когда инспектор прибыл в Эдмонтон, Таннер уже был там, а полицейские из ближайшего участка продолжали опрашивать местных жителей и осматривать место происшествия.
Загадка мертвеца оставалась нерешенной.
— Я уже наводил справки в полиции Сити, — сообщил сержант. — Констебля с таким номером у них нет, так что у нас на руках мертвый лже-полицейский.
Кроу внимательно выслушал рассказ Таннера. События выстраивались в следующий ряд: полицейская облава среди белого дня на глазах у десятков прохожих — стычка, в результате которой одного констебля застрелили, а нескольких человек задержали и увезли в полицейском фургоне. Численность задержанных варьировались от свидетеля к свидетелю: некоторые говорили о пяти-шести, другие о трех, а кое-кто упоминал о десяти.
От соседей толку было мало.
— Жили тихо, держались обособленно, — поведала одна леди. — Признаюсь, я даже рада. Не нравились они мне. По большей части иностранцы.
— По большей части? Что вы имеете в виду?
— Ну, даже не знаю, — замялась соседка. — Я слышала, как они говорили по-английски, но было заметно, что для них это чужой язык. Мой муж называл их немцами.
Сопровождаемый Таннером, инспектор прошел по дому. Внизу наблюдались признаки драки, в спальне на втором этаже обнаружился перевернутый стол. Сделав соответствующие заметки, Кроу возвратился в Скотланд-Ярд — со смутными, полуоформленными подозрениями, туманными догадками и почти без улик. Не успел он войти в кабинет, как его вызвали к комиссару. Начальство пребывало в дурном настроении и встретило его криками и угрозами.
— Преступники, переодетые полицейскими. Дальше просто некуда. Путь даже они были и не в нашей форме. Вам надлежит тщательно во всем разобраться и все выяснить. Иначе, Кроу, я отправлю вас в патрульные.
Это было уже прямое унижение и удар по профессиональной чести. Тем более что человек, позволивший себе так разговаривать с ним, еще накануне обедал в его доме. Кроу покраснел.
— Что у вас есть? — продолжал бушевать комиссар. — Какие улики? Какие версии?
— Пара идей имеется, но не более того. В таких делах, как вам прекрасно известно, сэр, требуется время.
— Общественность поднимет шум. Я сказал газетчикам, что расследованием занимаетесь вы, и нисколько не удивлюсь, если они уже требуют вашей крови. А в понедельник материал, несомненно, появится в «Таймс».
— В таком случае, сэр, мне, пожалуй, лучше вернуться к работе.
— Да, да, Кроу. Конечно. Не хотелось бы давить на вас, но это дело нам еще аукнется.
Вызвав к себе Таннера, инспектор потребовал, чтобы показания всех свидетелей происшествия в Эдмонтоне лежали у него на столе еще до конца дня. Комиссару нужны арестованные. Отослав сержанта, Кроу задумался. Всему случившемуся должно быть простое логическое объяснение. Между двумя событиями несомненно имелась какая-то связь, в противном случае речь шла о печальном совпадении. От Клоуза он уже знал, что в деле со взломом сейфа упоминался какой-то таинственным образом исчезнувший патрульный.
Если связь есть, то ее значение трудно недооценить. Разве Том Болтон не говорил, что Эмбер упоминал какого-то взломщика-немца? Пожалуй, после ланча надо будет наведаться в Сент-Джонс-Вуд и потолковать со стариком. Возможно, известие о том, что его инструмент засветился в крупной краже, подтолкнет бывалого взломщика к большей откровенности.
На выходе из Скотланд-Ярда инспектора поджидали четверо джентльменов, представлявших прессу. Он вежливо отвел их расспросы и сообщил, не погрешив против истины, что расследует одну перспективную версию. Репортеров такой ответ, похоже, устроил, а детектив получил возможность поразмышлять над делом в спокойной обстановке, за пинтой эля и мясным пирогом в баре неподалеку.
«Задачка для Холмса, — подумал он. — Интересно, как бы назвал это дело Уотсон? „Приключение подставного полицейского“?» Покончив с пирогом, инспектор сначала отправился в ближайшее почтовое отделение, чтобы отправить Холмсу сообщение с посыльным, а потом доехал на кэбе до Сент-Джонс-Вуд и
