напрасны. Он не только перенес на копию гений Леонардо — за несколько недель само творение как будто чудом состарилось на почти четыре сотни лет.
— Изумительный образец подделки, — прошептал Мориарти, не в силах оторваться от шедевра.
— Просто не верится, — добавил Аллен. — Посмотрите, даже трещинки воспроизведены с полной точностью.
Мориарти кивнул и, подойдя ближе, принялся внимательно рассматривать паутинку трещинок, свидетельствовавших овозрасте портрета.
— Все остальное на месте?
— В правом нижнем углу. — Гарри указал пальцем. — Надо лишь стереть краску.
— Лабросс?
— Он вас больше не побеспокоит.
— Хорошо. А теперь, Гарри, рассказывай. Ты никого больше не привлекал?
— Все было сделано, как вы и приказали. Обошелся своими силами. К концу с ним стало совсем трудно: работал медленно, пил все чаще, требовал девушек. Пришлось проявить твердость. — Гарри улыбнулся, очевидно, вспомнив какой-то забавный эпизод. — Так или иначе, на прошлой неделе работа была закончена, и он сказал, что ее нужно оставить на неделю, прежде чем показывать вам. Я согласился, а через три дня предложил отметить успех. Ему захотелось сходить в «Мулен Руж». Народ туда идет разный, и богачи, и щеголи; кто-то посмотреть танцы, кто-то познакомиться с нужными людьми. Что притягивает в это заведение, так это какая-то особенная атмосфера опасности. И, конечно, канкан. Господи милостивый, Профессор! Какой танец! Какие девочки! Словами не передать — это надо видеть. Я думал…
— Об этом гнезде разврата расскажешь потом. Я его уже видел. Надеюсь, моя старая знакомая, Ла Гулю, в добром здравии? Сейчас меня интересует Лабросс.
Аллен заметно вспотел.
— Ну так вот, отправились мы в старый добрый «Мулен Руж». Должен сказать, вечер удался. Все, кто надо, были на месте, даже этот чудной художник, Лотрек. Я пил в меру, а Лабросс дал себе волю. Устроил себе прощальную вечеринку. Потом я притащил его в студию, где и застрелил, когда он уснул. Чисто и аккуратно, в затылок. Завернул в простыни и покрывало, запихнул в сундук и с этим сундуком вернулся. — Гарри положил на стол багажный билет. — Ждет, когда ж его заберут. На вокзале Виктория. Думаю, надо бы побыстрее, пока не протух.
— Распоряжусь сейчас же. Отправлю Уильяма Джейкобса. Что дальше?
Аллен достал из кармана еще одну бумажку.
— Как вы уже знаете, картина висит в Салоне Карре в Лувре. За последние недели я провел там немало времени и подметил кое-что интересное. Бывая в Лувре, я каждый раз замечал, что в какое-то время зал примерно на полчаса остается совсем пустым. Вот тогда мне и удалось изучить картину вблизи. Зажимы там просты, убрать их труда не составит, так что на всю замену, — он кивнул в сторону копии «Джоконды», — понадобится минут пять или шесть.
Мориарти взял в руки листок с рисунком, показывающим заднее крепление картины к раме. Зажимов было четырнадцать штук. Изучив рисунок, он взглянул на Алена — пожалуй, такой человек ему нужен. Умный, но при этом хладнокровный и безжалостный, как хищник, — ни малейшего намека на какие-то эмоции, сожаление. Избавился от Пьера Лабросса и глазом не моргнул. Подходящий партнер для Ли Чоу.
Профессор повернул ключ в замке верхнего ящика, взял небольшой кошелек с двумя сотнями фунтов и протянул его через стол.
— Премия за хорошо выполненное поручение, — сказал он, изобразив дружелюбную улыбку. — А теперь, Гарри, тебе бы лучше спуститься. Насколько я понимаю, одна из тех девчонок имеет на тебя свои виды.
Гарри Аллен смущенно опустил глаза.
— Будь осторожен, — предупредил Мориарти тоном строгого, но все понимающего наставника. — Я не против, чтобы она получила горячий пудинг на ужин, но только чтобы живот потом не расперло.
Аллен ушел, а Мориарти, еще раз внимательно оглядев подделку, призвал Уильяма Джейкобса, которому вручил багажный билет и инструкции относительно находящегося на вокзале Виктория сундука. Уильяму следовало взять помощника, получить по билету сундук, отвезти в закрытом фургоне к болотам Ромни-Марш и там от него избавиться, позаботившись о том, чтобы труп Пьера Лабросса никогда не увидел дневного света.
Позднее, уже вечером, в то время как Сэл пыталась привить Карлотте основы хороших манер, Мориарти сидел в гостиной с колодой карт, практикуясь в разных трюках. За последние месяцы он неплохо овладел этим искусством и к тому обнаружил, что час занятия с картами позволяет прекрасно сосредоточиться. Чутье подсказывало, что разработанный в отношении Гризомбра план имеет все шансы на успех. Слабых мест было лишь два. Первое: власти могли вдруг решить, что картина нуждается в серьезной чистке. Второе: сам Гризомбр. Сможет ли француз найти художника, способного изготовить еще одну внушающую доверие копию?
Сидя в полутемной гостиной, освещаемой лишь парой масляных ламп да догорающим камином, Профессор положил наверх даму червей и перетасовал колоду так, чтобы она оказалась внизу, и быстрым движением поменял ее на даму треф. По его губам скользнула улыбка. Суть плана состояла именно в замене одной дамы на другую, причем сделать это следовало так, чтобы не попасться. Он рассмеялся, и по стене под музыку его смеха запрыгали тени.
«Завтра, — решил Мориарти. — Завтра нужно пойти и купить фотографическое оборудование. Может быть, в „Стереоскопической компании“ на Риджент-стрит? Как-никак они дают покупателю три бесплатных урока и работают со двором ее величества. Это будет вторая стадия плана против Жана Гризомбра».
Ждать весточки от Холмса инспектору Кроу пришлось до 1 декабря: в полученной около полудня телеграмме содержалось просьба прийти на Бейкер-стрит в четыре часа дня.
— Прошу извинить за то, что не смог ответить раньше, — сказал Холмс, как только гость устроился в кресле у жаркого камина. — В тот день, когда пришла ваша записка, меня в городе не было. Так всегда, за долгими периодами бездействия следуют вспышки активности. В воскресенье мы с Уотсоном выезжали в Сассекс. Шли, так сказать, по следу вампира. — Он рассмеялся. — Вампира молодого и препротивного.
Кроу коротко рассказал об ограблении на Корнхилл-стрит и странном происшествии в Эдмонтоне, но придержал при себе собственные заключения и выводы. Рассказ он закончил сообщением о смерти Тома Болтона.
— Сомнений нет, за всем этим стоит Мориарти. — Холмс поднялся и в волнении прошелся по комнате. — В последнее время я все чаще обнаруживаю его руку в самых разных делах. Правда ли, что полиция отмечает рост преступности?
Кроу признал, что такой факт действительно имеет место: выросло не только количество уличных краж, но и магазинных, а также грабежей, а у торговцев и банкиров на руках все чаще оказываются поддельные купюры.
— Уверен, он вернулся. — Холмс никак не мог успокоиться. — Подозреваю, что в этом деле замешан и наш немецкий друг, Вильгельм Шлайфштайн. Вы уже пришли к каким-то выводам?
В ответ на прямо поставленный вопрос Кроу поделился с великим детективом своей теорией, согласно которой Профессор задумал и осуществляет некий план мести, не забывая при этом плести сеть интриг.
— Я бы и сам не сказал лучше, — согласился Холмс. — Попомните мое слово, мы еще услышим о других странных происшествиях. Будьте настороже, инспектор, вы тоже можете попасть в список врагов Профессора и стать его целью.
— Как и вы, Холмс. Особенно, если он пронюхает, что мы работаем вместе.
— Вы кому-нибудь говорили? — встревожился Холмс.
— Ни одной живой душе.
— Хорошо. Я со своей стороны делаю все возможное, чтобы не привлекать внимания к нашему сотрудничеству. Подумать только, даже старина Уотсон до сих пор думает, что Мориарти мертв.
— Пусть все так и остается. Мне порой кажется, что Профессор следит за нами даже здесь.
Холмс ненадолго задумался.
