Маккормаку, тот кого мы ищем, или кто-то другой? Существует третий мотив, который нужно рассмотреть. Нельзя исключить, что этот убийца ведет игру не против нас, люди морской пехоты, а лично против особого агента Маккормака.
– Вы, должно быть, шутите, – удивился Кэплан. Куинси устремил на него жесткий, холодный взгляд.
– Представьте себе на миг, что неизвестный звонящий – «несуб». Своими высказываниями он привлек особого агента Маккормака в Виргинию. Из этого следует, что у него уже существовал план нападения в этой местности. Более того, начал игру, зная, что Маккормак здесь. Объявление, помещенное в «Квонтико сентри», соответствует этому плану. В пятницу газета разойдется по всей базе. Маккормак наверняка поймет намек.
Рейни забеспокоилась.
– Это уже слишком.
– Верно. Убийцы редко ведут игру с конкретными полицейскими. Но случилась странная вещь, а Маккормак наиболее видный член джорджианской опергруппы. Если «несуб» собирался избрать кого-то конкретной мишенью, Маккормак был бы логичным выбором.
– Итак, у нас две версии, – заговорила Рейни. – Обычный психопат, ведущий игру с Маккормаком. Или более беспокойный, страдающий от чувства вины безумец, который убивает девушек, но выказывает признаки раскаяния. Почему ни одна из этих версий не помогает мне лучше спать по ночам?
– Потому что в любом случае этот человек смертельно опасен. – Куинси повернулся к Кэплану. – Полагаю, вы отправили присланное объявление на анализ?
– Да, – ответил Кэплан. – Результатов почти никаких. Марка и клапан конверта самоклеящиеся, так что следов слюны нет. Отпечатков пальцев на бумаге не обнаружено, текст печатный, поэтому нет и образца почерка.
– Форма оплаты?
– Наличные. Обычно оплату не посылают в конверте, но, видимо, этот убийца – доверчивая душа.
– Штемпель?
– Стаффордский.
– Стаффорд – это ближайший город?
– Да. Письмо отправлено вчера. Все делается поблизости. Человек, убивший здесь женщину, может отправить и отсюда письмо.
Куинси приподнял брови.
– Он умен и хорошо подготовился. Ну что ж, начнем отсюда. Доктор Эннунцио сказал, что получил из Джорджии один оригинал письма к редактору. Передайте ему и это объявление. Может, будет над чем поработать.
Кэплан задумался.
– Могу дать на неделю, – согласился он. – Потом его нужно будет вернуть в мою лабораторию.
– Ценю ваше сотрудничество, – заверил его Куинси. Раздался стук в дверь, что крайне раздосадовало Куинси ведь они только-только начали продвигаться вперед.
Кэплан поднялся.
– Видимо, один из моих агентов, – пояснил он. – я сказал ему, что буду здесь.
Кэплан открыл дверь, и в комнату вошел коротко стриженный молодой человек с листом бумаги в руке. Он явно был чем-то встревожен.
– Я решил, вы немедленно захотите это увидеть.
Кэплан взял бумагу, взглянул на нее.
– Ты уверен в этом?
– Да, сэр. Четверть часа назад получил подтверждение.
«Что такое?» – подумала Рейни. Уотсон замер в кресле, Кэплан повернулся к ним.
– Личность девушки установлена. – Он обратил взгляд на Куинси. – Тут не совсем как в Джорджии. Черт возьми, гораздо, гораздо хуже.
– Перерыв на питье.
– Подожди.
– Кимберли, перерыв на питье.
– Я хочу взглянуть, что за поворотом…
– Милая, остановись и попей воды, пока я не схватил тебя.
Кимбёрли, нахмурившись, посмотрела на него. Лицо Мака выражало решимость. Он стоял в десяти футах позади нее, возле камня, торчащего из ручья, вдоль которого они спускались по крутому склону.
После трех часов трудной ходьбы половину тела Кимберли покрывала ярко-красная сыпь – от ядовитых растений, от крапивы. Тенниска промокла насквозь, шорты – тоже. Даже ботинки хлюпали при ходьбе. Волосы слиплись.
Мак заметно отличался от нее. Он стоял, опершись коленом на большой камень. Серая нейлоновая рубашка облегала его могучую грудь. Короткие темные волосы над красивым тягорелым лицом были аккуратно откинуты назад. Дышал он спокойно. На нем не было ни царапины. После трех часов нелегкой ходьбы Мак выглядел как фотомодель.
