Мак покачал головой.
– Берите свою сумку. Нам предстоит дальний путь, времени у нас мало.
Нора Рей держалась рядом с Кимберли, и они старались не отставать от разгневанного Мака.
– Настроение улучшилось? – спросила Кимберли Норы Рей.
– Нет, – ответила девушка. – Я прежде всего боюсь.
Глава 35
Куинси и Рейни ехали к Квонтико в молчании. Последнее время так бывало часто. Они молча ели, молча ездили, молча сидели в комнате. Странно, но Рейни сначала не обращала на это особого внимания. Может быть, прежде это молчание казалось ей приятным. Двум людям вместе так хорошо, что им не нужны слова. Теперь оно казалось несколько зловещим. Превратись молчание в шум, оно громыхало бы как расколовшийся айсберг.
Рейни прижалась лбом к стеклу пассажирской дверцы и потерла виски, желая избавиться от этих мыслей.
Солнце безжалостно жгло. Даже с кондиционером, потрескивающим в старой, взятой напрокат машине, Рейни чувствовала, как жара скапливается за вентиляционными отверстиями. Солнечные лучи припекали ее голые ноги. Пот струился по спине.
– Об Орегоне задумалась? – неожиданно спросил Куинси. Он, как обычно, был в синем костюме; аккуратно свернутый пиджак лежал на заднем сиденье, но галстук был на месте. Рейни не представляла, как он повязывает его каждое утро.
– Вообще-то нет.
– Так ли?
Она выпрямилась и вытянула ноги. На ней были шорты цвета хаки и белая блузка с воротником, явно нуждавшаяся в стирке. Никаких костюмов. Хоть они и возвращаются в Квонтико. Священным для нее это место не было, и оба понимали это.
– Ты много думаешь об Орегоне в последнее время, не так ли? – снова спросил Куинси.
Удивленная такой настойчивостью, Рейни посмотрела на него пристальнее. По лицу Куинси ничего нельзя было понять. Темные глаза смотрели прямо вперед. Губы были плотно сжаты. Хочет вести себя нейтрально, как психолог при исполнении обязанностей, решила Рейни.
– Да, – ответила она.
– Мы давно не были там. Почти два года. Может, после этого дела поехать туда? Устроить себе отпуск.
– Хорошо.
Голос Рейни прозвучал хрипло. На глаза, черт возьми, навернулись слезы.
Куинси уловил перемену в голосе Рейни. Повернулся к ней, и она впервые увидела, что его лицо выражает страх.
– Рейни…
– Да.
– Я сделал что-то не так?
– Дело не в тебе.
– Я бываю слишком отчужденным, ухожу с головой в свою работу…
– Это и моя работа.
– Рейни, но ты печальна. И не только сегодня. Ты уже давно не радовалась.
– Да. – Ее потрясло, что она наконец высказала это вслух и сразу испытала странное облегчение. Это слово прозвучало. Она произнесла его, признала проблему, существующую уже добрых полгода. Кто-то должен был это сказать. Куинси вновь обратил взгляд на дорогу. Руки его на руле то сжимались, то расслаблялись.
– Могу я что-нибудь сделать? – спросил он уже спокойнее. Рейни знала эту его манеру. Ударь Куинси в живот, и он лишь расправит плечи. Но если причинить зло его дочери или угрожать Рейни… Тут от него пощады не жди. Тут его темные глаза зловеще вспыхивают, поджарое тело выглядит угрожающе, и Куинси из криминалиста-аналитика высшего класса превращается в Пирса, крайне опасного человека.
Однако это происходит, лишь если причинить зло тем, кого он любит. Себя Куинси никогда не старался защищать.
– Не знаю, – резко бросила Рейни.
– Если хочешь в Орегон, я поеду в Орегон. Если тебе нужен отдых, давай устроим отдых. Если нужен простор, я дам тебе простор. Если нужно утешение, я остановлю машину и обниму тебя. Но ты должна сказать мне, Рейни, потому что я уже несколько месяцев пребываю в неведении и, кажется, схожу с ума
– Куинси…
– Рейни, я сделаю все, что угодно, лишь бы ты была радостной.
И она тихо промолвила:
– Извини, Куинси, но, кажется, я хочу ребенка.
