покупали его на станциях. Они выяснили друг у друга, в каких частях служили и в какие годы призывались, спели положенные песни, потом кого-то вывели на чистую воду, мол, ненастоящий десантник, и хотели десантировать его из идущего поезда, в общем – кошмар. Просьбы людей из соседнего купе, у которых были дети, и вялые попытки худосочных милиционеров навести порядок ни к чему не привели. Всё-таки пограничники и моряки хоть и безобразничают, но не настолько. Не знаю, кто сильнее позорит свой род войск, чем бывшие десантники, когда собираются вместе. Глядя на этих немолодых пузатых мужичков ростом не выше ста шестидесяти пяти, трудно было представить их в голубых беретах.
В Вологде было здорово. Публика ждала, очень ждали в заведении «Штоф», где команда барменов – всем на зависть. В итоге я переоделся в барменские майку и фартук, был пущен за стойку и изготовил несколько коктейлей. Люблю это дело. А Ярославль готовится к тысячелетию. Он и без того красив, но чувствуется, что ещё немного – и он засияет. Очень хороший город, в котором при обилии старины – настоящая пульсирующая жизнь.
11 июня
Проснулся сегодня во Владимире, выглянул в окно – тяжёлые сырые облака, сплошные и совсем низкие, деревянные домики, церкви… Посмотрел я на всё это и подумал, а был ли Сочи? Не пригрезилось ли мне?
Сутки на «Кинотавре» оглушили, до сих пор звон в ушах. После спектакля в Ярославле, через сплошной дождь поехал в Москву, практически сразу метнулся в аэропорт, в самолёте скосило сном, а когда проснулся – в иллюминаторе были море, горы и пальмы. В долгой и сплошной пробке добрались до гостиницы, как военный умылся и переоделся во что-то более-менее нарядное и побежал на фестиваль, потому что до показа нашей картины оставалось всего ничего… Как только окунулся в фестивальную волну, тут же замелькали очень знакомые, малознакомые, совсем незнакомые лица. Рукопожатия, объятия, вспышки фотоаппаратов. До показа нашей «Сатисфакции» удалось выпить бокал холодного белого вина, съесть кусок сыра, дать с десяток интервью и только после этого позволить себе начать волноваться
И вот Денис Бургазлиев, Аня Матисон, продюсер наш Саша Орлов и я сидим с краешку в тёмном зале Зимнего театра. Зал заполнен матёрыми и молодыми кинематографистами, очень известными и совсем неизвестными артистами и просто зрителями, которым удалось попасть на фестивальные показы… На экране наша картина. Звучит музыка, идут титры, первая сцена, вторая… тишина. И я не могу понять, хорошая это тишина или плохая… и вдруг первый лёгкий смех, потом ещё. И я понимаю, что тишина была хорошая. А ощущение чуда вдруг приходит со всей ясностью.
Никак иначе, кроме как чудом, назвать это не могу. Я помню, как позапрошлым летом нам в голову пришла идея картины, потом было много весёлых разговоров, какие-то бумажки, блокнотные листы, из которых складывался сценарий, потом подготовка, потом, потом… радостное начало съёмок, трудности и нервы середины съёмочного процесса, тотальная усталость завершения, бесконечно долгое ожидание первых смонтированных кусочков, радость оттого, что получается, и сразу же, следом, – отчаяние оттого, что ничего не получается. Но всё это было только работой, а тут мы сидим в большом, заполненном людьми зале, на самом главном и остром фестивале нашей страны, на огромном экране – наша картина, и приходит осознание того, что вот мы взяли и сделали настоящее кино. И это удивительно.
Как прошёл наш фильм? По-моему, хорошо. Из зала никто не уходил, реакция и аплодисменты были настоящими и, думаю, вполне искренними. А когда по окончании фильма я вышел вместе со зрителями на солнце, на меня обрушилась такая усталость и при этом такое радостное ощущение, что никакие благодарности, похвалы или же едкие замечания не могли ни усилить, ни разрушить моё собственное ощущение тихого праздника. Потом фестиваль накрыл меня, закружил. Тосты, разговоры, громкая музыка…
На фестивале принято устраивать вечеринки по случаю показа фильма, мне предложили исполнить несколько наших песен с «Бигуди», а наша вечеринка была намечена на самой главной VIP- террасе. Я пригласил на неё моего приятеля из Ялты, Яшу Головко, который просто удивительно поёт песни Синатры и Армстронга, причём так, что люди думают, будто звучит фонограмма, а потом не верят, что человек может так петь, стараются подойти поближе и убедиться. Над морем звучали дивные песни, было радостно, но публика по большей части пришла не к нам, а просто. Пришло много усталых нерадостных людей, которые на вечеринках проводят жизнь, и когда меня попросили выступить, мне не удалось привлечь их внимание, а для спин я выступать не захотел. Два десятка тех, кто хотел слушать, потерялись в толпе безразличных. Короче, исполнил я две вещи, поблагодарил гламур за внимание и ушёл. Журналистов и тех, кого я хотел бы видеть, на вечеринку не пустили, так что было ощущение какой-то нелепицы.
Дело в том, что заведение, где это происходило, работает по каким-то только им ведомым правилам. Те, кто продаёт в России «Мартини», почему-то полагают, что они лучше других знают, как устраивать вечеринки. Поэтому они врубили невнятную диджейскую музыку, безликую и такую, где песни одну от другой невозможно отличить, общаться от этого стало невыносимо трудно. Было обидно, потому что с поздних мероприятий фестиваля пришли приятели, коллеги и люди, которых я давно не видел. Многие посмотрели нашу «Сатисфакцию», но нормально поговорить не представлялось возможным. Мы же просили, буквально умоляли позволить Яше попеть ещё великие песни из великих кинофильмов, объясняя, что здесь кинофестиваль, а не рейв, но идиоты от гламура остались холодны, как лёд их химических коктейлей. Я и так-то «Мартини» не люблю, а теперь вообще его пить не стану. Дрянь, химия и надувательство.
Но ощущение праздника никуда не делось. А после вечеринки собралась уже пьяненькая компания людей, которые редко друг друга видят, но очень тепло друг к другу относятся. Я танцевал с Ксенией Раппопорт, танцевали мы смело и, как нам казалось, очень красиво. Уже на рассвете брёл один к гостинице и улыбался. А утром… пресс-конференция, интервью, рукопожатия и прощания, бокал холодного вина, кусок сыра, море, к которому даже не удалось прикоснуться, дикая пробка в сторону аэропорта, почти опоздание на самолёт, короткий сон в кресле у иллюминатора, прохладная дождливая Москва, машина, ливень, с которым едва справлялись автомобильные дворники…
Сегодня проснулся – а за окном город Владимир. Был ли фестиваль, было ли море, был ли праздник? Уже непонятно. Но кино у нас получилось, это точно.
14 июня
В Ярославле я играл в театре, которым руководит прекрасный актёр-режиссёр Сергей Пускепалис, он играл в фильме «Простые вещи», а в Берлине за фильм «Как я провёл этим летом» получил «Медведя». Он редкого свойства и содержания артист и, как выяснилось, прекрасный человек. Мы ровесники, он тоже служил на флоте, правда Северном. Было приятно работать в его театре. Атмосфера такая, как надо, труппа большая и хорошая. Много молодых актёров, и чувствуется, что им интересно работать с режиссёром, есть ощущение сплочённого коллектива и осмысленного дела. После спектакля Сергей, б
Заканчивается сезон, осталось сыграть пять спектаклей и два концерта. А лето всё ускользает от меня. В Сочи, когда прилетел, был дождь, а когда погода чуть установилась, я уже улетал. В Вологде, Ярославле и Владимире преследовали ливни. Москва, в которой стояла жара, тоже встретила ливнем и грозой. Правда, Рязань шарахнула такой жарой, что когда во время спектакля я снял скафандр, мокрыми были даже брюки. Жарко было так, что я во время спектакля боролся с непреодолимым малодушным желанием убежать со сцены, облиться холодной водой, а главное – вытереться сухим полотенцем. Но зато везде аншлаги, везде ждут, везде много людей, которые сильно младше меня.
За месяц продаж книжки «А…..а» ушло больше сорока тысяч экземпляров, и половина тиража в сто двадцать тысяч отгружена. У моих прежних книжек не было такого стремительного старта, но откликов я на неё пока почти не получаю, а рецензий в прессе не было и, видимо, не будет. Не стесняйтесь, мне очень интересно услышать ваши впечатления.
Очень хотелось бы, чтобы повезло с погодой восемнадцатого, когда будем играть концерт в саду «Эрмитаж». В прошлом году погода была переменчивая и несколько раз начинался дождь. Надеюсь, московское небо прольёт накопившееся до нашего концерта
