Доблестному генералу Авеццана, организатору обороны, принадлежит главная заслуга в успехе, достигнутом в этот день. Во время сражения он неизменно появлялся там, где бой был особенно жарким, и своим голосом и мужественным видом подбадривал наших молодых воинов.
Генерал Бартоломео Галлетти со своим Римским легионом сражался бок о бок с нами и внес огромный вклад в победу. Хотя отряд под командованием генерала Арчони присоединился к нам позже, он также помог нанести поражение противнику и захватил большое число пленных. Батальон университетской молодежи и части других отрядов, присоединившиеся к Легиону во время сражения, также дрались превосходно. Прусский полковник Хауг, тот самый, который в 1866 г. сражался вместе с нами в чине генерала, в течение всего боя исполнял обязанности моего адъютанта с большой смелостью и хладнокровием. Марроккетти, Раморино, Франки, Коччелли, Бруско (Минуто), Перальта и все мои товарищи по Монтевидео доказали, что их репутация храбрецов приобретена по праву.
Отважные Мазина, Даверио, Нино Боннэ[213] и другие смельчаки, чьи имена я хотел бы вспомнить, держались блестяще.
Это первое сражение с опытными войсками высоко подняло боевой дух наших легионеров, доказавших это в последующих боях.
Еще в день атаки я получил приказ наблюдать за французами и отправился с Легионом и небольшим отрядом конницы к Кастель-Гуидо, где мы провели часть дня в виду неприятеля. Около полудня в (качестве парламентера появился французский врач, которого я направил к правительству. Генерал Удино, не чувствуя себя в силах совершить нападение, хотел с помощью переговоров выиграть время, чтобы дождаться подкрепления из Франции. Используя слабость и страх Удино, мы могли бы гнать противника до моря, а затем добить его.
В мае произошли сражения три Палестрине и Веллетри, в которых Легион покрыл себя славой. Солдаты неаполитанского Бурбона, которые вместе с французами, австрийцами и испанцами еще раньше вторглись в пределы Римского государства, придя в Палестрину, атаковали нас и получили решительный отпор. В сражении отличились Манара со своими храбрыми берсальерами, Дзамбьянки, Марроккетти, Мазина, Биксио, Даверио, Сажки, Коччелли и др. Сражение при Веллетри, где войсками руководил наш главнокомандующий генерал Росселли, было несколько серьезнее. Здесь находился король Неаполя собственной персоной со всей своей армией; у нас было около восьми тысяч человек, принадлежавших к различным родам войск.
Мы выступили из Рима по дороге из Цагароло в Монте-Фортино, чтобы зайти в тыл неаполитанской армии. Генерал Росселли приказал мне командовать ударными силами. В авангард был назначен полковник Марроккетти с Итальянским легионом, особенно преданным мне с самого начала его формирования. Он состоял большей частью из моих старых братьев по оружию. Поэтому я двигался вместе с авангардом, собирая среди местных жителей сведения о противнике и пересылая их в главную квартиру. Из этих тщательно собранных сведений я заключил, что противник отходит, и не ошибся.
Достигнув с авангардом высот, которые господствуют на Веллетри со стороны Монте-Фортино, мы сделали привал. С целью разведки местности я приказал развернуть Легион справа и слева от дороги, которая вела в Веллетри. Часть третьего линейного полка, также входившего в состав авангарда, осталась в качестве резервной колонны на дороге, а несколько рот были развернуты справа и слева в виноградниках, вплотную прилегавших к этой дороге. Два орудия были установлены позади третьего полка на возвышенном месте, с которого простреливалась дорога; часть конницы Мазина была выдвинута вперед для разведки, а часть оставалась в резерве. Противник заранее отослал поклажу и тяжелую артиллерию в Неаполь по Аппиевой дороге, но в Веллетри находилась еще большая часть его сил. Зная о небольшой численности наших войск, противник хотел попытаться предпринять, по крайней мере, рекогносцировку. Поэтому он направил против нас колонну под защитой и при поддержке сильных стрелковых цепей на флангах, в виноградниках, энергично атаковал и опрокинул наши форпосты, отбросив их к нашим главным силам. В то же время авангард неприятельской конницы напал на немногочисленных всадников нашего отряда, высланных в качестве разведчиков вперед по дороге.
Чтобы помочь им, я приказал атаковать неприятельскую конницу нашему маленькому кавалерийскому резерву, который мужественно отбросил врага. Но достигнув вершины холма, наши столкнулись на той же дороге с головой главной колонны противника, направлявшейся в нашу сторону.
Естественно, наши сразу же отступили, преследуемые теперь, в свою очередь, кавалерией Бурбона. Так как (кони в нашем отряде были большей частью молодые, еще не привыкшие к войне, они понеслись назад во весь дух. Стыдясь этого позора на глазах такого количества врагов и друзей, я поступил неблагоразумно: чтобы удержать бегущих, я стал со своей лошадью поперек дороги. Так же поступили и некоторые мои адъютанты, и мой храбрый чернокожий помощник Андреа Агуяр[214]. Мгновение спустя на том месте, где я остановился, образовался беспорядочный клубок из упавших людей и лошадей. Всадники, будучи не в силах удержать коней, налетели на нас с такой силой, что опрокинули нас и грохнулись сами. Таким образом образовалась бесформенная груда тел и эта узкая дорога оказалась настолько загроможденной, что по ней невозможно было пройти даже пехотинцу. Тем временем подоспели враги с саблями наголо. Все же нам удалось справиться с суматохой, в которую мы попали. Спустя мгновение, наши легионеры, расставленные в виноградниках справа и слева от дороги, по команде своих офицеров энергичными ударами по неприятелю отбросили его и, таким образом, позволили нам выкарабкаться из этой неописуемой свалки. Кроме того, справа от меня находился отряд юношей. Увидев, что я упал, они, как бешеные, бросились на врага. Думаю, что своим спасением я обязан главным образом этим храбрым ребятам, ибо рухнувшие на меня лошади и люди придавили меня так, что я не мог шевельнуться. Высвободившись, наконец, с большим трудом, я ощупал себя, чтобы убедиться нет ли где- нибудь переломов.
На правом фланге, который был главным и являлся ключом к позиции, наступление наших под предводительством Манара и Даверио шло так стремительно, что еще немного и они настигли бы неприятеля в Веллетри. Приблизившись к этому городу, я убедился еще больше в том, что неприятель отступает. Узнав по дороге о передвижении тяжелой артиллерии и обоза неприятеля, я теперь увидел неприятельскую кавалерию, построенную в эскадроны по ту сторону Веллетри, со стороны Виа Аппиа, т. е. на дороге, по которой должно было происходить отступление.
Я направил подробный доклад обо всем главнокомандующему. Но, к несчастью, наши главные силы были еще далеко, у Цагароло, где они ждали провианта, прибытие которого из Рима задерживалось. Я же, напротив, кормил своих людей по ходу марша, используя рогатый скот, имевшийся в изобилии на больших фермах, принадлежавших кардиналам[215].
Наконец, около четырех часов пополудни (наша стычка произошла рано утром) подошел главнокомандующий с авангардом основных сил. Я долго пытался убедить вновь прибывших, что противник готов к отступлению, но напрасно. По прибытии генерал Росселли тотчас же приказал провести рекогносцировку, а войскам сделать все приготовления к атаке на следующее утро. Но противник предпочел не предоставлять нам благоприятной возможности и ночью очистил Веллетри, чтобы провести отступление по возможности бесшумно, солдатам было приказано снять сапоги и обернуть соломой колеса орудий.
На рассвете было доложено, что город оставлен, и с высот мы увидели противника, поспешно отступающего по Виа Аппиа к Террачине и Неаполю. Главнокомандующий с нашим основным корпусом снова отправился из Веллетри в Рим, я же получил от него приказ вступить в пределы Неаполитанского королевства и двигаться по маршруту Ананьи, Фрозиноне, Чепрано и Рокка д’Арче, где мне предстояло соединиться с берсальерами Манара, которые шли в авангарде. В походе участвовали полк Мази, Итальянский легион и небольшое количество конницы.
Храбрый полковник Манара, двигавшийся в авангарде со своими берсальерами, неотступно преследовал генерала Виале, командовавшего неприятельским отрядом, который ни на минуту не замедлил отступления, хотя бы для того, чтобы узнать, кто его преследует. В Рокка д’Арче к нам явились различные депутации из окрестных селений, чтобы приветствовать час как освободителей. Они просили нас продвинуться в глубь королевства, где, как они уверяли, нам обеспечены сочувствие и поддержка всего населения.
В жизни народов, как и в жизни отдельных людей, бывают решающие моменты. Таков был и данный момент — решающий и торжественный. Чтобы не упустить его, нужно было действовать умело и энергично.
