оказалось в свободном пространстве.
Архивные комнаты со связанным и оглушенным охранником остались за поворотом коридора. Историк и Леза, выскочив, как им показалось сгоряча, на волю, на деле же – в этот самый коридор, еле освещенный, многоколенчатый, с затхлым воздухом – оказавшись в нем, сначала кинулись бегом, бессознательно слишком буквально воспринимая слово «побег». Хен Гот опомнился первым, замедлил шаг, схватил Лезу за руку, – она все рвалась дальше, дальше…
– Кто-нибудь встретится, – сказал он негромко. – Бегущих заподозрят сразу. В этом доме не принято бегать. Здесь шествуют.
Она не сразу поняла, но подчинилась, хотя крайне неразумным казалось терять так много времени. Они шли, повинуясь прихотливым поворотам коридора. Потом он раздвоился. Историк уверенно выбрал направление.
– Вы не ошиблись? – на всякий случай спросила Леза.
– Нет. Меня привели сюда этой же дорогой.
– Хорошо. Я вам верю.
Он лишь пожал плечами – словно ему можно было не верить!
Коридор спускался все ниже, сухой пыльный воздух понемногу сменялся влажным. Возникали короткие лестницы – в четыре-пять ступеней. Спускаться приходилось осторожно: белесые фонари попадались все реже, потом их и вовсе не стало.
– Хорошо бы фонарик, – пробормотал Хен Гот. – Или хотя бы факел.
– Факел даже лучше, – ответила Леза. – Более гармонировал бы с обстановкой. Мы что – скрываемся в подземелье?
– В общем, да. Скоро свернем в самый настоящий подземный ход.
Ему вдруг стало казаться, что они не от реальной опасности спасаются, а просто играют в детскую игру, веря и одновременно не веря в реальность окружающего их мира.
– А мы не заблудимся в такой черноте?
– Постараемся не заблудиться.
У него была хорошая память и способность ориентироваться даже в полной темноте: он это знал и на эти свои достоинства надеялся. И оказался прав: темные переходы все-таки вывели их в тот угол обширных подвалов, залегавших в три этажа под Жилищем Власти – да только ли под ним? – где находилась наразличимая для незнающего дверца подземного хода.
– Хотите передохнуть, Леза? Вы устали?
– Я и на самом деле давно не двигалась… Но не будем медлить. Нам еще далеко идти?
– Так, как двигаемся мы, – полчаса; может быть, чуть больше. Смотрите: здесь хоть можно присесть, – он кивнул в сторону слабо различимых ящиков, сваленных в одном из углов. – Там, под землей, присесть будет не на что.
– Все равно, идемте. Здесь… здесь мне страшно.
– Повинуюсь, – сказал он и отворил массивную, лениво повернувшуюся на петлях дверцу. Из открывшегося хода дохнуло промозглой сыростью. Леза невольно вздрогнула.
– Вы слишком легко одеты.
– Меня приглашали на чашку кофе, – она принудила себя усмехнуться. – Не в тюрьму… и не в подземный ход.
– Позвольте предложить вам мой мундир.
Он и в самом деле был в мундире – рассчитывал, что в нем произведет большее впечатление на охрану Жилища Власти – не понимал, что они понавидались всяких мундиров, не только какой-то Исторической службы. Правда, после ночи в архиве мундир выглядел не по-парадному.
– Благодарю вас, пока не надо. Потом, может быть…
Однако сказано это было не очень уверенно, и Хен Гот снял свою униформу и накинул ей на плечи.
– О, – сказала Леза, – какая тяжесть!
– Служба вообще вещь нелегкая. Ну, идемте?
– Ведите, генерал!
– Вы напрасно шутите. – Историк, казалось, всерьез обиделся. – Мой ранг как раз соответствует генеральскому. И не самому низшему притом!
– Если вы будете меня пугать, – сказала Леза, – у меня отнимутся ноги и вам придется нести меня на руках.
– Может быть, попробуем?
– Нет, – сказала Леза. – Пока я еще способна двигаться самостоятельно.
Историк тщательно затворил за ними дверь. И сразу их обняла полная тишина. В подвалах ее не было: огромное здание наверху действовало как резонатор, и негромкий, но непрерывный гул все время доносился и до самых укромных закоулков. Сейчас звуки как отрезало, и от этого Лезе стало почему-то страшно. Она старалась идти, производя как можно меньше шума, и заметила, что Хен Гот ступает беззвучно, как бы непрерывно подкрадываясь к кому-то.
– Вы чего-то опасаетесь? – спросила она едва слышным шепотом, нашарив его руку.
– Ничего такого, – ответил он так же. – Но здесь звуки разносятся далеко и не одни мы знаем об этом ходе. Так что давайте не будем разговаривать без крайней нужды. Полчаса можно потерпеть.
Леза восприняла это как упрек болтливости, обиделась и даже не ответила.
Они прошли еще сотню метров. Внезапно Хен Гот остановился.
– Что случилось? Вы сломаете мне руку…
– Тсс! Слышите?
Леза прислушалась.
– По-моему, это капает вода. Падают капли.
– Это по-вашему. На самом деле это шаги. Кто-то идет из города. Звуки здесь звучат немного не так, как на просторе…
Она вслушалась. Да, шаги. Звонкие шаги человека, которому нечего бояться.
– Хен! Я не хочу, чтобы нас здесь видели!
– Да я и сам не жажду, но как тут разминуться? В такой узости… Хотя постойте. Вспомнил. Ну-ка, идемте – быстро, быстро!
– О чем вы вспомнили?
– Здесь поблизости развилка. Свернем в боковой ход, пропустим встречного – тогда он нас не заметит. Только снимите туфли.
Она повиновалась.
– Какой холодный пол!..
– Да, простуда почти обеспечена. Но лучше она, чем…
Они бежали бесшумно – навстречу приближающимся шагам.
– Леза, не дышите так громко.
– Я не привыкла… Я просто задыхаюсь. Тут душно…
– Мы уже совсем рядом!
Еще несколько шагов – и он, обняв женщину за плечи, заставил ее свернуть в узкий отросток, мимо которого можно было легко пробежать, не заметив.
– И как вы ухитрились не пропустить его?
– Я неплохо вижу в темноте. Врожденное.
– Вы просто коллекция разнообразных талантов.
– Не стану опровергать. А теперь – тишина!
Шаги зазвучали вдруг совсем громко; видимо, человек вышел из-за последнего поворота. Поравнялся с ответвлением. Не задерживаясь прошел мимо. Хен Гот судорожно прижал Лезу к себе. Шаги вновь сделались глуше: человек свернул, повинуясь очередной излучине подземного хода – той, которую они только что миновали прежде, чем свернуть, затаиться.
– Леза! Вы узнали его?
– В этой мгле и вас не узнала бы! Не все столь одарены!
– Это Ублюдок Миграт.
