этюдника.
— Поосторожнее, прошу вас, — обратился к нему Александр. — Мы еще не закончили наш диалог.
— Нет уж, лучше пристрелите меня сразу, — собравшись с силами, проскрипел бандит, все еще напоминавший кусок штукатурки, — я этого трепа больше не вынесу.
Парень в черном кинул его на диван.
— Хоть бы оглушил, скотина, — завыл тот.
— Кажись, все, — «подмога» огляделась. — Выпусти ты уже этого малахольного. Чего он у тебя как блесна повис? На хрен он тебе сдался.
Маша только сейчас вспомнила о третьем члене банды, поднялась на ноги и, медленно подойдя к нему, заглянула в лицо.
— Значит, это и есть твой новый бизнес? — тихо спросила она.
Егор, а это был он, с трудом сглотнул. Ему мешала трость Александра.
— Поганый у тебя бизнес, — она покачала головой. — Очень поганый. Недостойный. Знаешь, за стойкой ты смотрелся лучше.
Странное дело, но плакать ей не хотелось. Сейчас она вдруг подумала, что именно такой развязки и ждала почему-то. Нет, не осознанно, разумеется, а где-то глубоко внутри. Иначе почему она не рассказала ему о кулоне Ирмы Бонд? Наверное, что-то чувствовала…
— Он ваш знакомый? — изумился потомок Доудсенов и убрал трость из-под его подбородка.
Егор рухнул на колени.
— Сегодня у нас тут встреча друзей, похоже, — резюмировал он.
— Нет уж, увольте меня от таких друзей, — ответила Маша и отошла к Коле. — Они тебя били?
— Не так уж сильно, — заверил он, потирая затылок. — Просто пихали пистолетом в висок полдня. Очень гадкое чувство. Ты молодец, что сообразила.
— Ты тоже, — она погладила его по голове.
— Этот хрен, — он кивнул в сторону Егора, — Подкатил ко мне на выставке сразу после аукциона.
— Аукциона?
— Ну да. Я с этими чертями совсем уже забыл, что работа моя заняла второе место. Представляешь, второе!
После тех полевых цветочков. Ну и вкусы у нашей комиссии! Машка, мне ж премия светит! Да еще и картину продали. Просто блеск! В Париж теперь поеду.
— Поздравляю, — она расцеловала его в побитые скулы.
— А этот твой дружок подвалил, когда я уже собрался надраться с радости, уговорил показать другие работы.
Мол, ему так понравился мой стиль, так понравился, мать его ети! Ну я и повел его показывать, как последний дурак.
Подумал: чем черт не шутит, раз такой успех. И вот пожадничал. Как в квартиру зашли, так он пистолет вытащил.
А потом этих двоих впустил. Все допытывался, где кулон треклятый. Я подумал, что, если тебе не позвоню, точно укокошат. Так что ты была моим последним шансом на выживание. И ты молодец! — еще раз тепло повторил он.
— Удивительно, что он не перерыл мой дом, — пробормотала Маша, искоса поглядывая на Егора, теперь уже рядком с товарищами сидевшего на диване.
— Он же не знал, что это твой кулон. Я ведь не сказал.
Сказал, что Маша — Аськина подруга по кордебалету. Не знаю, почему они на номер не смотрели, который я набрал. Я боялся.
— Ты молодец. — Она обняла его, пощупала ссадины. — Больно?
Колька сморщился, и она испуганно отдернула руку:
— Надо бы тебе к врачу.
— Ай, пустяки, — он хрипло хохотнул. — А что это за кулон-то? Что за дрянь такая?
— Дрянь! — услышав его, ехидно передразнил Егор. — За эту дрянь люди глотки друг другу перегрызть готовы.
— Не все, — с презрением ответила Маша.
— Ах, конечно, — Егор фыркнул. — Есть и те, кто на это ни за что не пойдет! — он кивнул на Александра. — Может быть, потому, что он ничего не знает?
Тот улыбнулся всем присутствующим и вытащил из кармана украшение Ирмы Бонд. Он поддел его за цепочку и на глазах у изумленно затихших присутствующих повертел на свету:
— Красиво…
Повисла напряженная пауза. Семь пар глаз уперлись в голубой камень.
— Не знаю, на что рассчитывают ваши хозяева, — равнодушно заметил сэр Доудсен, — но я готов его вам отдать. Собственно говоря, именно за этим мы сюда и приехали. Нам он не нужен, ведь так, Мария?
Она кивнула.
— Он попал к нам в руки совершенно случайно и уже принес достаточно бед, чтобы держать его при себе и далее. Я догадываюсь, что вы постараетесь найти ему более интересное применение. Возьмите, но в обмен на обещание не чинить проблем нам всем, включая Николая, которому вообще ничего не известно.
— Лады, — угрюмо согласился за всех Егор.
Александр вознамерился было кинуть ему кулон, но парень в черной куртке неожиданно выхватил пистолет и направил его на Машу. Та замерла, уставившись надуло.
— Только попробуй, и я ей башку разнесу! — прошипел он.
— Ну, сейчас опять начнется… — понуро вздохнул тип из стана Егора. Тот самый, который все еще сильно смахивал на кусок штукатурки. — Сейчас начнутся трогательные воспоминания о физических упражнениях, мать их. Мама, роди меня обратно!
— Замолкни, — второй тип в черном сильно толкнул его в грудь, заставив выполнить свое требование.
Александр же поднял бровь. Пальцы его с силой сжали набалдашник трости.
— Как это понимать?
— Понимать так, что кулон ты отдашь мне. И тогда мы все тихо разойдемся.
— Мне, собственно, все равно, кому вручить кулон, но господин Климов…
— Ему все равно, а мне лично — нет! — вскричал Егор и, вскочив, мастерски саданул охранявшего их парня в черном в челюсть.
Его напарник, резко вскинув руку в сторону Егора, выстрелил.
Маша невольно вскрикнула и зажмурилась.
Егор взвыл и рухнул на диван, схватившись за раздробленное колено.
— Хватит шутки шутить! — рявкнул стрелявший. — Давай кулон, а то я тут всех положу!
Александр, со стоическим спокойствием перенесший выстрел, пожал плечами и обратился к товарищам Егора:
— Простите, но тут я бессилен. — Он повернулся к парню с пистолетом:
— Значит, вы требуете кулон. Я правильно вас понял?
Ответить ему не успели. Квартира вдруг наполнилась таким шумом, словно с верхнего этажа в небольшую прихожую сошел селевой поток. Ломая все на своем пути, а именно: снеся вешалку и светильник, мирно висевший на стене вопреки всем безобразиям, в комнату ворвался красный от возбуждения Серж Бобров. Александр усмехнулся, отметив про себя, что в его облике явно не хватает знамени с начертанным на нем знаменитым «Excelsior!», а то он являл бы собой «юношу с пылающим смелостью взором».
Серж шумно выдохнул и, бешено вращая глазами, прогудел:
— Что тут происходит?!
Парень в черном молниеносно наставил на него дуло пистолета.
— Убери свою пукалку к едрене фене! — рявкнул на него меценат и громко взвыл:
