— Тогда иди ты. Я подожду.
— Заткнись и выходи!..
Они двинулись по дорожке от дома. С первых же шагов холод охватил Гвина — озябли плечи, потом спина, ноги, потом все тело, но ему вдруг сделалось приятно и покойно. Он высунул язык, поймал несколько дождевых капель, скатившихся по лицу.
Никогда еще он не видел так отчетливо, как падает с неба ливень, сейчас эти струи были для него живыми, он всем телом ощущал завесу, отделявшую его от гор. И, благодаря горам, улавливал, что этот ливень — шириной почти в милю и столько же, если не больше, в вышину. Он не отрывал глаз от дождевой пелены все время, пока шел к телефонной будке. Мать следовала за ним, ей приходилось почти бежать на полусогнутых ногах.
Потом она обогнала его и, когда он дошел до будки, стояла уже внутри, показывая ему жестом, чтобы он остановился. Он поставил чемоданы на большой плоский камень, огляделся.
Там, где за день до этого текли спокойные ручейки, низвергались целые водопады. Гвин подумал, как там сейчас, на Черном Пристанище…
У Нэнси что-то не получалось с телефоном. Она яростно нажимала кнопку «Б».
Люди шли мимо, по дороге. Звонил колокольчик на дверях магазина. Женщина гнала корову. Сгорбленные мужчины, накинув на плечи мешки от дождя, появлялись из-за живой изгороди, из-под навесов. Никто не спешил. Гвин увидел собаку с бельмом на глазу, но она не проявила к нему никакого интереса. Зато о людях этого нельзя было сказать. Прежде чем он сообразил, что происходит, вокруг телефонной будки собралась небольшая толпа.
— Эй, парень!
— Это твоя мать звонит?
— Это ведь Нэнси!
— Что ей нужно от этого старого телефона?
— Куда она собралась?
— Смотрите, с чемоданами!
— Скверный день.
— По радио передали предупреждение о наводнении.
— Вы куда-то уезжаете?
— Далеко?..
Одни говорили по-валлийски, другие — по-английски. Гвин слышал мерное бормотание, к нему никто не обращался — это был спокойный разговор о нем и с ним, но между собой.
Нэнси нажимала теперь кнопку «А».
— Мы уезжаем, — сказал Гвин. — Прямо сейчас. В Абер. Мать звонит, чтобы заказать такси до станции. Мы больше не вернемся. Подождем такси, а потом уедем и никогда не вернемся. Такси будет здесь через полчаса.
— Такси?
— Интересно, откуда?
— Это же уйма денег!
— Твоя мать всегда была своевольной.
— Да, наша Нэнси все делала по-своему.
— В нынешнее время такси… Надо же!
— Ну и ну…
Толпа редела, люди стали расходиться, женщина с коровой продолжала свой путь.
Нэнси приоткрыла дверь телефонной будки.
— Такси сейчас приедет, — сказала она. — Стой тут и приглядывай за чемоданами.
— Я подожду в магазине, — сказал Гвин.
— Ты подождешь здесь. Не хочу, чтобы ты слушал, что они болтают своими языками.
— Ладно, мне без разницы, — сказал Гвин.
— О чем они тут говорили? — спросила Нэнси.
— О тебе.
Дверь будки щелкнула и отделила Нэнси от окружающего мира. Гвин занялся серьезным делом — старался, чтобы капли дождь, стекающие с носа, попадали прямо в дырки для шнурков на ботинках. Он упражнялся в этом, пока не прибыло такси.
— Быстрей, — сказал водитель. — Еще минут двадцать, и мы не проедем… Из-за реки.
Гвин положил чемоданы в багажник, Нэнси вышла из телефонной будки, села в кабину. За ней сел Гвин.
— С вас течет, — заметил водитель. — Дополнительная плата за мокрые сиденья.
— Поехали, — сказала Нэнси.
Машина тронулась. Они ехали вдоль долины. Когда миновали последний дом, Нэнси откинулась на спинку сиденья.
Дорога была узкой, по обеим сторонам шла живая изгородь; дорога петляла вверх и вниз в поисках прохода между холмами и рекой.
Не проехали и мили, как водитель после очередного поворота нажал на тормоза так, что Нэнси и Гвина кинуло к дверце.
— Осторожней, болван! — крикнула Нэнси. Машина остановилась. Поперек дороги, в лощине, где они были, лежало большое дерево. Упав, оно задело провода, и обрывки их, свившиеся как пружины, валялись тут же. Двое мужчин стояли по другую сторону преграды.
— Привет, — сказал один из них.
— Что случилось? — спросил водитель такси.
— Вода подточила корни. Оно свалилось от слабого толчка. Хорошо, не на вас.
Водитель повернулся к Нэнси.
— Что будем делать, миссис?
— Надо очистить дорогу, — сказала она.
— Не глупите, миссис. К тому времени, когда эту штуковину сдвинут, вода отрежет нас от всего на свете.
— Тогда поедем в другую сторону. Через перевал.
— Через перевал? Это опасно в такую погоду. И дорого будет.
— Поехали через перевал, — повторила Нэнси.
— Как хотите, — сказал водитель. — Отодвиньтесь от заднего стекла. Тут мне не развернуться, придется задним ходом до поворота.
Машина доехала до поворота и остановилась. Дорогу преграждало другое упавшее дерево.
Водитель вылез и крикнул. Никто ему не ответил. Никого поблизости не было.
— Что ж, миссис. Такие дела…
— Да, мама… — сказал Гвин.
У Нэнси были безумные глаза. Она прижимала к себе сумку так, как будто ее собирались вырвать у нее из рук. Потом рывком открыла дверцу машины,
— Куда ты, мам?
Она перелезла через огромный ствол и побежала. Назад, к дому.
— А деньги? — заорал водитель. — Будет считаться, как за ожидание.
— Привезите чемоданы в тот дом, который стоит отдельно, — сказал Гвин. — Когда сможете проехать.
— Вы их не увидите, пока я не увижу денег, — сказал водитель. — Меня уже накалывали такие, как вы.
— Правильно, — сказал Гвин. — Не верьте никому…
Он пошел вслед за матерью.
Она не убежала далеко, но быстро шла своей прихрамывающей походкой и была уже возле первого дома.
Дождь стал еще сильнее, большая часть долины скрылась в тучах, но около домов и амбаров, у
