платформы. – Вот такие машины я и вожу.
Внезапно рабочий, который обслуживал конвертор, пошатнулся. Видимо, ему стало плохо. Он сорвал с лица повязку и сел на глыбу шлака. Даже под слоем копоти было заметно, как побледнело его высохшее лицо.
– Воды, – прохрипел он.
Кто-то сунул ему манерку с водой, кто-то расстегнул куртку на груди. Человек дышал тяжело, судорожно хватая ртом воздух.
– Позовите врача! – крикнул Хозе.
Через несколько минут из подсобного строения, расположенного поодаль под покатым навесом, на котором был грубо намалеван красный крест, вышел тощий высокий старик. Когда он подошел поближе, рабочие расступились, освобождая путь.
Старик нагнулся, привычно пощупал пульс и озабоченно покачал головой:
– Снова тепловой удар.
Врач вытащил из кармана пузырек, отвинтил крышку и сунул под нос рабочему. Иван ощутил острый запах нашатырного спирта. Рабочий мотнул головой, глаза его приобрели осмысленное выражение.
– Сегодня не работай, – сказал ему врач. – Отдыхай до конца дня.
– Нет, – покачал головой рабочий, – больше некому обслуживать печь. Нужно довести плавку до конца… Людей нет… Медь пропадет…
– Что ж, – пожал плечами врач, – если медь тебе дороже собственной жизни… Как знаешь…
Двое рабочих подняли сидящего и отвели в тень, под навес.
– В нашем аду никакой дьявол долго не выдержит, – обратился врач к Талызину. – Вы, видимо, с экскурсией у нас на заводе? Теперь многие интересуются… Народная власть собирается реконструировать рудник, для этого необходимы опытные инженеры.
– Я новый инженер.
– А, из России, – подхватил старик. – Как же, как же, слышал. Мы ждали вас. Работы для специалиста, как видите, непочатый край. Меня зовут Феррейра, будем знакомы. – сказал он, протягивая руку.
– Иван Талызин, – ответил гость, пожимая ладонь. – Очень приятно.
Талызин осмотрел завод, познакомился с руководством. Ему не терпелось определить круг своих обязанностей.
Шторнинг – Центру
Дальнейшее пребывание на гасиенде становится небезопасным. Новое правительство готовит закон о национализации крупных имений в пользу государства. Необходимо сменить дислокацию. Переберусь либо в Санта-Риту, либо в Королевскую впадину: врачи нужны всюду. Часть агентуры рассеяна, другая раскрыта. Сеть придется создавать заново.
По сообщению нашего человека, близкого к правительственным источникам, руководство Орландо Либеро готовит амнистию, под которую подпадут многие, арестованные во время переворота.
Центр – Шторнингу
Вам надлежит перебазироваться на медные рудники – этот район становится экономически главным для Оливии. Готовьте диверсии, выступления недовольных режимом. На рудниках имеются наши люди, в том числе и среди руководства предприятия. Через агентуру разыскивайте оппозиционеров среди амнистированных и привлекайте на нашу сторону.
Дезорганизация работы на рудниках помимо экономического ущерба призвана пошатнуть престиж правительства Орландо Либеро. В следующей шифровке передадим список наших людей на рудниках, так же как и инструкции на ближайшее полугодие.
– Хозе вам все здесь покажет. Мы прикомандировываем его к вам на четыре для, – сказал Талызину директор, крупный мужчина с бритой головой. – Осмотритесь пока, отдохните с дороги. Окрестности у нас живописные.
– Я хотел бы приступить к работе завтра с утра.
– Что ж, похвальное желание, – безучастно согласился директор. – Приходите завтра к восьми в заводоуправление, для начала что-нибудь придумаем.
Талызину не понравилась последняя фраза, но он промолчал.
Рабочий поселок, в котором должен был жить Талызин, располагался на полпути между заводом и рудником.
– Поедешь устраиваться или посмотрим сразу рудник? – спросил Хозе, когда они вышли от директора.
– Сначала рудник, – сказал Талызин, вытирая с лица обильный пот.
Путь к руднику, расположенному в вершине одной из самых высоких гор, образующих гряду, был крут и опасен. Тот подъем, который им пришлось преодолеть, чтобы добраться до медеплавильного завода, показался теперь детской забавой. Впрочем для попутчиков Талызина да и для самого Хозе этот подъем был, видимо, делом привычным. Не спеша, степенно разместились они в четырех крохотных вагончиках. К составу, пыхтя, прицепился игрушечный паровозик. «Времен Стефенсона», – подумал Талызин, разглядывая его фасонную трубу.
В вагоне были шахтеры в касках, женщины, немало было и детей, что удивило Талызина. Широкоскулая индианка, улыбнувшись, подвинулась, и Иван сел у окна.
Паровозик загудел, низко, протяжно, и состав тронулся. Дорога сразу пошла ввысь неправдоподобно круто. Отчаянно пыхтя, паровоз тащил вагончики вверх, в вечереющее оливийское небо.
