– Вы могли бы стать моей женой? – спросил он. Оторопев от такого неожиданного поворота, Эми на секунду еще сильнее стиснула его запястье, а затем пальцы ее словно сами собой разжались, и она безвольно уронила руку.
И все же она продолжала, точно завороженная, смотреть ему в глаза.
– Так что же, Эми? Вы могли бы стать женой такого человека, как я? – вполголоса повторил он.
– Я не собираюсь становиться ничьей женой, – сказала Эми. Загипнотизированная его взглядом, она тем не менее не хотела доставлять ему удовольствие, чистосердечно признаваясь, что находит его весьма привлекательным.
– Даже ради спасения Уайдейл-холла?
– Уайдейл-холл – забота моего дядюшки, – решительно отрезала она. Казалось, к ней вернулось прежнее самообладание.
– Но это же ваше наследство. Неужели это ничего для вас не значит?
Эми почувствовала, как по спине ее пробежал озноб. Теперь, когда она больше не держала Ричарда за руку ей вдруг стало тоскливо, тоскливо и холодно.
– Это вы устроили так, чтобы Лиззи послала вас за мной? – поинтересовалась она.
Ричард покачал головой:
– Нет, Эми. Не я. – Он улыбнулся одними губами – глаза его оставались серьезны.
– Не следовало нам говорить об этом, – промолвила она, отводя от него взгляд.
Он повернулся и повесил ее пальто на спинку стула. Затем подвинул стул поближе к огню, чтобы пальто побыстрее высохло. Ей подумалось, что так могла бы заботиться о своем ребенке любящая мать.
– Будете баранье рагу с овощами? – спросил он. – Оно уже полдня тушится в печи.
Ричард тоже разделся. Под пальто на нем оказался простой шерстяной свитер бежевого цвета. Свитер ему шел. Было видно, что этот человек крайне непритязателен в том, что касалось одежды. На свитере не было даже узора. Эми никогда не встречала подобных людей. Личность его чем-то завораживала.
– С удовольствием, – ответила она.
Она подошла к плите, чтобы быть подальше от этого человека. Он подавлял ее; поблизости от него она чувствовала себя совсем маленькой, хрупкой. Его присутствие смущало. Было в нем нечто, что заставляло ее вспоминать о стройных пихтах и окутанных снегом вершинах ее новой родины. Почему-то ей проще было представить его на просторе; его облик никак не вязался с домашним теплом и уютом. Он наверняка понравился бы Кейт и Марти.
– Вы едите здесь? – спросила Эми. – В Уайдейле я люблю завтракать на кухне вдвоем с Лиззи.
– А как в Америке? – проронил Ричард, ставя тарелки на массивный дубовый стол.
– В Америке мы завтракаем в баре. А ужинаем дома перед телевизором.
– Телевизор к вашим услугам. – Он налил воды в электрический чайник и включил его.
– Неужели у вас имеется телевизор? Ричард, откинув голову, рассмеялся:
– Я же не Джиф Уэлдон. Разумеется, у меня есть телевизор. Он в гостиной. Только вот я не могу заставить себя делать два дела сразу – есть и смотреть на экран.
– Кстати, по пути сюда я, сколько ни смотрела, не смогла увидеть ваш знаменитый карьер. – Эми подошла к столу и села на красивый резной стул с мягким сиденьем.
– Это потому, что мы мимо него и не проезжали. Карьер остался с другой стороны деревни. Строительные боссы боятся, как бы я со своим карьером не посягнул на их землю.
– Понимаю.
Вскипела вода, и Ричард заварил чай. Привыкнет ли она когда-нибудь к этим бесконечным чашечкам чая? – подумала Эми. Впрочем, справедливости ради стоило заметить, что вкус чая начинал ей нравиться.
Ричард принес с плиты тяжелый керамический горшок и водрузил его на стол. Едва он снял крышку, комната наполнилась пряным ароматом. Только теперь Эми поняла, как она голодна.
– Ммм. Пахнет вкусно.
Он вдруг вернул крышку на место и, весь подавшись вперед, оперся обеими руками о стол, не сводя глаз с Эми.
– Эми… – Тут он осекся и перевел взгляд на свои ладони.
– Хотите, чтобы я наливала чай? Он медленно поднял голову и непонимающе уставился на нее.
– Что?
– Вы только что произнесли мое имя. Вы сказали „Эми“ и неожиданно замолчали, словно вдруг забыли, что собирались сказать. Я просто поинтересовалась, может, вы хотели, чтобы я налила нам чаю, покуда вы будете раскладывать мясо.
– Да нет же, – ответил Ричард. – Я не забыл, что хотел сказать. Я вот только не знаю, как это сказать…
– Самыми простыми словами, – с улыбкой посоветовала ему Эми. – Я только такие и понимаю.
– Эми, я не хочу недоразумений. И не хочу никаких тайн. Все тайное имеет особенность становиться явным в самое неподходящее время, вы не находите?
Эми усмехнулась.
