познакомиться. Впрочем, смотря чего он от меня хочет. Хотя глупый вопрос. Чего хотят от меня все мужчины? Абсолютно ясно чего: денег, уборки, жратвы.
— Казимеж, дорогой, почему бы тебе не прийти ко мне в номер?
— Это невозможно.
— Почему?
— Пока крутится этот блондин, я опасаюсь к тебе приближаться.
— Казя, что ты говоришь. Блондин? Здесь? Надеюсь, это не Пьер Ришар и не Депардье. Других блондинов среди французов не знаю.
Казимежу не понравился мой игривый тон. Он рассердился:
— Мне не до шуток! Это черт знает что! Почему какой-то урод не отходит от тебя ни на шаг в то самое время, когда я хочу тебя видеть?
Я разволновалась:
— Урод? Почему урод? Ты же говорил, он красив!
— Да, парень красавчик, но все равно он урод, раз мешает нам встретиться.
Ха! И еще кто-то ругает женскую логику! Мужская логика чем лучше?
Пришлось предложить:
— Хочешь, я пойду и надаю этому красавцу-уроду пощечин?
— Хочу! — воскликнул Казимеж. Похоже, он совсем пал духом.
Я усомнилась:
— Вряд ли это поможет. Лучше подождем, пока ему прискучит таскаться за мной.
— А если ему никогда не прискучит?
Пришлось согласиться:
— Да, мне бы не хотелось жить здесь до пенсионного возраста. А что происходит? — вдруг озадачилась я. — Почему мы должны прятаться? Ты что, преступник?
— Хуже, Муза!
— Хуже?!
— Да, я слишком честный.
Он не врал. В честности Казимежа я никогда не сомневалась.
Пока я раздумывала, как быть, Казимеж торопливо воскликнул:
— Прости, Муза, больше говорить не могу.
В трубке раздались гудки.
Не имею возможности передать свое горе. Вот это я влипла так влипла. Оставалось одно: пойти поглазеть на красавца блондина.
Я отправилась в бар, пристально изучая всех, кто попадался мне на пути, и оглядываясь по сторонам ежесекундно. Однако старания мои были совершенно напрасны. Высоким блондином там и не пахло. Вокруг брюнеты одни, что для Франции неудивительно. И в баре блондина не было. Зато бармен…
Ну, да не о нем разговор. Я отправилась в вояж по городу, продолжая тревожно оглядываться. Как только выдерживала моя бедная шея, травмированная чертовым стулом! Я не пропускала ни одной витрины, настойчиво высматривая блондина, — все напрасно. Мужчины встречали меня бессмысленными (думаю, от восхищения!) взглядами, но увязываться за мной никто не спешил. Я приближалась к унынию.
«Или я непроходимая дура и никудышный сыщик, или все обстоит еще хуже», — в конце концов решила я и вернулась в отель.
Телефонный звонок не заставил себя долго ждать.
— Муза, ты прелесть, я умру от любви, — простонал мой Казимеж.
— А я — от любопытства, — рявкнула я.
— Муза! Твоя походка сводит меня с ума!
— Я счастлива, что тебе нравятся косолапые, но неужели ты снова следил за мной?
— С неослабевающим интересом.
— Черт! — с чувством воскликнула я. — Но я тебя почему-то не видела!
— Потому что уставилась на придурка, — сердито заметил Казимеж.
Припоминая, что частенько поглядывала в витрины, а не только по сторонам, я спросила:
— На какого придурка?
— На блондина! Пришлось завопить:
— Так и блондин шел за мной?!
— Едва на пятки не наступал!
От собственной бездарности я обезумела. За мной, значит, плетутся Казимеж и красавец блондин, а я, проглядев все глаза, остаюсь при мнении, что путешествую в одиночестве. Ха! И еще смеялась над своей двойницей, считала ее недотепой. Кстати, как она там, бедняжка, в сарае? Надеюсь, ее уже извлекли.
Пришлось изумленно спросить:
— Казя, ты не ошибся? Блондин действительно шел за мной?
— Будто не перед ним ты кривлялась, — язвительно ответил Казимеж.
Он в своем амплуа! Мы еще и в глаза друг друга не видели, а он уже гадостей наговорил.
Правильно истолковав мое молчание, Казимеж виновато сказал:
— Зря на тебя напустился, сам виноват, неудачно выбрал место для встречи. Не знал я, что здесь так многолюдно.
— Многолюдно?! Надеюсь, ты шутишь! Меньше народу только в пустыне! Ладно, не будем о грустном, — опомнилась я. — Лучше скажи, что нам делать? Неужели так и будем до самой ночи по телефону общаться?
— В том-то и дело, что до ночи я не могу. Вот если бы мы были в Быдгоще. Там все проще. Дома и стены помогают, — с горечью произнес Казимеж.
Разве можно в таких условиях сохранять хладнокровие? Пришлось возмутиться:
— Почему же ты пригласил меня в эту дыру, когда у нас есть наш любимый Быдгощ?
— А ты можешь в Быдгощ приехать? — оживился Казимеж.
— Конечно, могу.
— Но это же Польша, а мы во Франции.
— Я не забыла.
— Муза! Любимая! Так приезжай!
— Хорошо, я приеду, но как я тебя там найду?
— Ты остановишься у своей бабушки Франи? — деловито поинтересовался Казимеж.
Я обрадовалась. Он придет прямо туда. Как это прекрасно! Мы опять будем счастливы там, где зарождалась наша любовь!
— Естественно! — воскликнула я.
Как бы не так. Он и не думал туда приходить, где зарождалась наша любовь.
— Я, может быть, тебе позвоню, — расплывчато сказал он и добавил:
— Но лучше нам встретиться в том костеле, где мы познакомились. Надеюсь, ты никому не рассказывала о том, где мы познакомились?
— Нет, — заверила я, почему-то припоминая Ганусю, Нинусю и Тусю.
И Казимеж почему-то мне не поверил, переспросив:
— Ты точно никому не рассказывала?
— Нет! — гаркнула я, усиленно припоминая, так это или я ошибаюсь.
— Почему? — поразился Казимеж, иногда он любит поиздеваться.
— Меня никто об этом не спрашивал.
— Раз никто не знает о нашем костеле, там и встретимся, — радостно воскликнул Казимеж и пояснил:
— Боюсь, за домом твоей бабушки Франи установлено наблюдение.
Я испугалась:
— Любимый, что ты натворил?
— Постарался тебя прославить!
«Ах, вот оно что!» В мою голову косяком налетели вопросы, но он строго сказал:
