там, ты навсегда становишься пленником безумной красоты окружающего мира, постоянно вспоминаешь и всегда, при удобном случае стараешься вернутся. Помню что, попав сюда в первый раз, я первые несколько ночей, почти не мог спать. Мне казалось просто кощунством, тратить часы жизни на столь бесполезное занятие. Хотелось до бесконечности бродить среди возносящихся на немыслимую высоту стволов деревьев, трогать шершавую тысячелетнюю кору и благоговейно молчать, ибо слова были здесь абсолютно лишними. Наверное, именно в таких волшебных местах рождаются великие мудрецы и пророки, пишутся священные книги, сочиняются бессмертные стихи.
Конечно потом, когда схлынула волна первого восторга, мой прагматичный ум потомственного горожанина, сумел всё разложить по полочкам, и я быстро научился относиться к этому месту как к обычному, очень красивому лесу. Волшебство поблекло на фоне многочисленных обыденных забот, прежнее восхищение стало немного смешным. Но, несмотря на прозу жизни, всякий раз, возвращаясь сюда, меня охватывает чувство спокойствия и умиротворения, словно я, наконец, вернулся домой после долгих скитаний.
Пройдя сквозь врата, удобно расположенные у самой кромки леса, я внимательно осмотрелся. Учитель не имел здесь, какой-то постоянной стоянки, предпочитая всякий раз останавливаться на ночлег в новом месте, так что поиски могли сильно затянутся. К счастью с ним был ученик-новичок, что давало мне возможность достаточно легко вычислить их маршрут. Эовиль предпочитал водить неофитов всегда одним и тем же путём, давая возможность увидеть все самые прекрасные места во время первого посещения. Так, что я, не колеблясь, свернул на едва заметную тропинку, петляющую среди колоссальных стволов, и быстро двинулся вперёд, внимательно глядя по сторонам, ища следы.
Конечно, будь старый эльф один, мне ничего бы не обломилось, он умел ходить вообще не оставляя после себя каких либо отметок, но к счастью с ним был ученик, и судя по всему очень неискушённый в путешествиях. Я постоянно натыкался взглядом, то на сломанную ветку, то на сорванную травинку, то на отпечаток подошвы. Дважды мне попадались свежие конфетные фантики, а один раз — потерянный носовой платок. Судя по состоянию всех этих артефактов, люди проходили здесь совсем недавно — два-три дня назад. Если учесть, что ученик в силу юного возраста не мог двигаться быстро, можно было рассчитывать на то, что мне удастся нагнать их к вечеру или на следующий день. Так и случилось.
Уже совсем стемнело, когда я, наконец, заметил вдали свет небольшого костра. Поблизости находилось одно из убежищ, где можно было передохнуть несколько дней в относительном комфорте, и у меня не осталось сомнений, что парочка остановилась именно тут.
Само жилище, располагалось внутри гигантского пня. Там стояли грубый стол, несколько лежанок, и железная печурка, сделанная из старой бочки. Я сам её смастерил, много лет назад, раздобыв всё необходимые материалы в одном из соседних техномиров. Наставник, будучи ярым противником перемен, сначала долго ворчал по этому поводу но, в конце концов, признал, что с ней стало гораздо удобнее, особенно в холодное время года. Впрочем, сейчас, летом, нужды в обогреве жилища не было, а для приготовления пищи, хватало костра на улице.
Я, не таясь, вышел на поляну и пошёл к огню, около которого сидел, завернувшись в огромную куртку, мальчик, лет восьми. Он не сразу заметил моё приближение, всё его внимание было приковано к висящему над костром котелку. Увидев котелок, сделанный из огромной консервной банки, чёрный от копоти с кривой проволочной ручкой, я окончательно успокоился. Этим жестяным сосудом, найденным, наверное, на какой-нибудь свалке, Эовиль пользовался уже лет двадцать. Все мои попытки подарить ему более пристойную посуду из алюминия или нержавейки, наталкивались на стену искреннего непонимания. — 'Зачем мне другой котелок, если этот ещё в полном порядке'? Здесь не было, позёрства или кокетства, старый эльф действительно предпочитал обходиться малым.
Мальчишка заметил меня только после того, как я вошёл в круг света, отбрасываемый огнём. Он испугано вскочил и попятился назад.
— Привет, парень! — самым дружелюбным голосом сказал я, присаживаясь на низенький чурбачок. — Позволь погреться у твоего костра.
Быстро кивнув, малыш отступил ещё на шаг, потом присел на корточки.
— Эовиль здесь? — поинтересовался я, делая вид, что не заметил его страха.
Услышав имя учителя, парнишка судорожно выдохнул и слегка расслабился, потом нерешительно ответил: — Его здесь нет, он ушёл вчера утром.
— А куда, не сказал?
— Поговорить с деревьями, — благоговейно прошептал мальчик. — А мне приказал сидеть тут и ждать…
— Понятно. 'Говорить, с деревьями'… как же, держи карман шире. Скорее всего, старик откопал спрятанную в заначке бутылку самогона, напился и теперь ведёт беседу не только с деревьями, но и с белочками, зайчиками, бурундучками. Известное дело.
Парнишка в ярости вскочил на ноги. — Да как вы смеете! — бросил он. — Эовиль не пьяница, он хороший!
— Успокойся, дружище, я же пошутил. Конечно, старик не пьёт. На него просто не действует алкоголь, ты разве не знал?
— Всё равно, вы не имеете право, так про него говорить!
— Уж я то, как раз имею. Кроме того, много лет назад, старый лис также оставил меня на этом самом месте и ушёл разговаривать с деревьями, педагог хренов. А вернулся только через пять дней. Я чуть с ума не сошёл от страха и одиночества.
— Так вы его ученик? — мальчишка изумлённо уставился на меня.
— Разумеется, разве не видно?
— Здорово. А я вот тоже… Извините пожалуйста, я сначала вас очень испугался.
— Ничего, всё в порядке.
Достав из рюкзака припасы, я предложил их своему новому приятелю. Мальчишка не стал ломаться, и с удовольствием навалился на бутерброды с колбасой. Затем подоспела похлёбка, оказавшаяся весьма приличной, потом мы напились чаю с конфетами. Между делом, мне удалось разговорить своего юного коллегу, и тот рассказал довольно много интересного.
Его звали Норти, он был обитателем одного из техномиров, название которого, мне ничего не говорило. Родители мальчика, будучи профессиональными алкоголиками, особо не заботились об отпрыске, так, что очень скоро, парнишка оказался в приюте, где ему жилось совсем несладко. Именно там у него проснулись сильные магические способности, он самостоятельно, на интуитивном уровне, овладел несколькими простыми, но очень действенными заклинаниями. Подобный дар большая редкость, обычно, для того, чтобы научится пользоваться магией, требуется инициация. Но Норти великолепно справился своими силами, после чего принялся развлекаться, гоняя обидчиков молниями из пальцев и простенькими фаерболами. Понятно, что долго без последствий это оставаться не могло, в конце концов, мальчишку отловили и отвезли для исследования в военную лабораторию. Там Норти очень не понравилось: его держали в клетке, постоянно кололи иголками, и не давали конфет. Наконец ему надоело быть подопытным кроликом, и в одну из тёмных ночей он бежал, разнеся полздания, и проломив бетонный забор. Около месяца парнишка прятался в лесу, совершая набеги на окрестные фермы, сбил два вертолёта, благополучно избежал нескольких ловушек, пока 'случайно' не встретился с Эовилем. Слово 'случайно' я специально беру в кавычки, у старика просто нюх на подобных вундеркиндов. С тех пор прошло два месяца. Мой учитель всегда действовал примерно по одной схеме: сначала уволакивал новичка в лес, где гонял до седьмого пота, устраивая всяческие тесты на выживание, затем подключал к работе преподавателей из Ордена. Так он воспитывал Родригеса, так работал со мной. Правда, в моём случае, положение осложняло наличие любящих родителей, но у Эовиля был, как я теперь понимаю тысячелетний опыт решения подобных проблем. Так или иначе, но из беседы с мальчишкой, я понял, что тест на одиночество, только начался. Конечно, хитрый старик сидит где-то поблизости, и наблюдает, следовательно, нужно просто дождаться момента, когда Норти заснёт, а затем ждать гостя.
Спустя час, яростно зевающий парнишка, скрылся в доме, и наступила тишина. Я, раскинув руки, улёгся на траву и стал бездумно смотреть в небо. Оно здесь просто волшебное. На Земле, даже в тропиках не увидишь такой картины. Звёзд море — тысячи тысяч. Некоторые огромны и ослепительно ярки, другие, почти незаметны. Уверен, любой наш астролог, увидев эту красоту, просто сошёл бы с ума, пытаясь
