подмигнуло в свете плафона, будто, как и Мэри, сочло всю эту сцену абсурдной.
Если Дэн и видел хоть одну из трех серий «Крестного отца», то ничем не показал этого и только пожал протянутую руку, не оказав дону надлежащего почтения. Мэри была искренне убеждена, что Марио Пьюзо в эту минуту перевернулся в могиле.
— Нам так жаль, дядя Альфредо, что ты не был на нашем праздничном вечере, на годовщине свадьбы родителей. — Дядюшка предпочитал, чтобы его звали не Альфредо, а Фредо, как в кино, но Мэри не хотела потрафлять ему.
— У меня были неотложные дела. Ты же знаешь, — сердечно пожимая протянутую руку, вздохнул он, — бывают предложения, от которых невозможно отказаться.
Если бы здесь присутствовал Марлон Брандо, он был бы польщен. Единственное, чего не хватало в представлении дяди Альфредо, — это ватных шариков, которые Брандо держал за щеками, чтобы сделать свою речь шамкающей.
Дэн искоса посмотрел на Мэри, и его глаза весело блеснули при виде ее страданий.
— Я говорила, что дядя Альфредо работает на «Автомир Луи Счастливчика»? Он продает машины. Верно, дядюшка?
Намеренно не отвечая на вопрос Мэри, старый джентльмен обхватил Дэна за плечи и заговорщическим шепотом спросил его:
— Мы ведь не все говорим женщинам, понятно?
Прежде чем Дэн успел ответить, появилась София, обняла брата и смачно поцеловала его в губы. Глаза ее сияли неподдельной нежностью.
— Тебе не стыдно, Фредо, что ты не пришел на мой праздник? Хорошо хоть, что пришел сегодня познакомиться с новым другом Мэри. Это тот, о котором я тебе говорила.
— Ирландец? — Глаза Альфредо превратились в щелочки, и он принялся разглядывать репортера, будто только что увидел его. — Ты хочешь, чтобы я вышел и поговорил с ним наедине?
Смеясь, София покачала головой:
— Нет, Мэри решила хороводиться с Дэном, и мы поддерживаем ее в этом решении. Хоть Дэн и ирландец, но Фрэнк считает, что Мэри пора замуж, пора определиться и завести деток.
Выражение лица Софии говорило убедительнее всяких слов: она не была рада этим отношениям, но соглашалась их признать.
Мэри вспыхнула, лицо ее запылало, как начинка пиццы в духовке. Она не смела поднять глаз на Дэна, чтобы не встретиться с ним взглядом. Она не сомневалась, что он чувствует себя таким же униженным, как и она.
— Мама! Мы с Дэном только друзья и вовсе не «хороводимся», как ты по старинке выражаешься. Мы не собираемся пожениться. Поэтому замолчи. Ты меня ставишь в неловкое положение.
— Что? — Широко раскрытые глаза матери выражали искреннее непонимание. — Разве этот человек пришел сюда не для того, чтобы познакомиться с твоей семьей? Он ведь нравится тебе. Это так? И ты ему тоже. А что? Что я такого сказала?
Обняв Мэри за плечи, Дэн нежно сжал их и усмехнулся:
— Вы совершенно правы, миссис Руссо. Мне очень нравится Мэри.
Мэри бросила на Дэна убийственный взгляд, означавший: «И ты, Брут!»
— Видишь, — обратилась к ней мать, — этот человек не стыдится своих чувств. Беда Мэри в том, что она слишком сурова, — пояснила София, как если бы она и Дэн были союзниками в какой-то грандиозной интриге. — Иногда это дает обратный эффект, как было с Марком Форентини. Этот человек был славной добычей, но разве моя дочь пожелала с этим считаться?
— Мама!
Мэри чувствовала, что сыта по горло откровениями матери. Она хотела сейчас только одного — чтобы лохматый оранжевый ковер ожил и поглотил ее заживо.
— А что? Что я такого сказала? — София уставилась на дочь, качая головой. — Я только пытаюсь тебе помочь.
Когда Мэри оказалась в безопасности кухни, она бросилась прямо к горшку, в котором на слабом огне томился соус.
Она подняла крышку и помешала его. Аромат орегано и базилика заполнил кухню и слегка успокоил Мэри.
Стряпня всегда помогала ей справиться со стрессом. Господи!
Напряжение никак не покидало ее. Когда несколькими минутами позже за спиной у нее появился Дэн и поцеловал в шею, напряжение не спало, а, напротив, только усилилось. Но это было уже напряжение другого рода.
— Похоже, твоя мать попала в яблочко. Думаю, теперь я ей нравлюсь, — сказал он, и Мэри почувствовала, что он слишком рад повороту событий, и от этого ей захотелось закричать.
Почему так получалось, что все жаждали одобрения Софии?
Эта женщина раздавала благословения, словно сам папа римский. Даже такие умные и непростые люди, как Дэн, прислушивались к ее словам.
— Я это заметила, — ответила Мэри, не зная, как реагировать. По-видимому, ее родители сговорились заставить их с Дэном вступить в брак. И это казалось ей весьма странным. — Ты везунчик, — сказала она наконец.
Он обнял ее за талию.
— Это ты везучая, Мэри. Я уже говорил — у тебя потрясающая семья.
Глаза Мэри стали огромными, как блюдца, и она повернулась к нему, опустив на стойку большую деревянную ложку, чтобы не поддаться соблазну огреть ею Дэна по голове и таким образом вразумить его. Возможно, этот удар проник бы сквозь его толстую кожу и каменный череп.
— Как ты можешь это говорить, Дэн, после того как познакомился с моим дядей? И с моей матерью?
— С доном Альфредо? Он мне понравился. Очень колоритная фигура. У большинства людей не хватает куражу отдаться своим фантазиям. А я ценю это. И в твоей матери тоже есть кураж. И ни в одном из них нет ничего такого, что бы мне претило. Я люблю ярких людей.
— В таком случае ты так же безумен, как и они.
Дэн усмехнулся:
— Возможно, я обезумел из-за тебя.
Он поцеловал ее, прежде чем она успела воспротивиться, и Мэри тотчас же почувствовала, что тает в его объятиях, отдаваясь их жару.
Сейчас кипел уже не только соус. Их чувства не томились на слабом огне. Чувства Дэна закипели ключом, и ему захотелось тотчас же рассказать о них Мэри. Но он едва успел открыть рот…
— Эй, что вы тут делаете, голубки? Что вы делаете на кухне? — послышался голос Конни, и в дверях появилось ее улыбающееся личико. Ее улыбка была столь же щедрой, как и шевелюра. В черном платье от Версаче она походила на модель. Ее беременность еще не была заметна, и она оставалась безукоризненно стройной.
Мэри полагала, что если она забеременеет, то будет похожа на бледного, как смерть, кита. Да, жизнь не была пряником.
— Маме не понравилось, что вы исчезли. Ведь этот обед — в вашу честь.
Мэри бросила на Конни предостерегающий взгляд, давая понять, что она влезает не в свое дело.
— Я помешиваю соус и слежу за свиным жарким.
Семейные обеды часто состоят из шести, а то и семи блюд, начиная с закусок и кончая десертом и кофе-эспрессо, и длятся часа три-четыре. Во время обеда беседа сводится к минимуму, если за обедом вообще разговаривают.
Единственное, что итальянцы любят больше еды, — это разговаривать. А разговор определенно обходится дешевле. Но в доме Руссо не скупились на слова. Они лились водопадом. Их выплевывали залпом, как пули из автомата, не беспокоясь о том, что они могут послужить во зло и серьезно ранить чьи-нибудь чувства, если, конечно, попадут в цель.
Конни предпочла не понять намека:
