Он обнял Фрэнси. До следующего уик-энда они вряд ли смогут побыть друг с другом больше чем пару часов.
– Я так горжусь тобой, – прошептал он. – Ты смогла все это сделать сама. Сколько же всего скрыто в этой милой головке!
– О нет, одна я бы ничего не сумела, – улыбнулась Фрэнси. – У меня куча помощников.
– Я не это имел в виду, – покачал головой Джек. – Такому человеку, как я, легко было достигнуть успеха, у меня для этого было все – лучшие школы, опытнейшие учителя; я еще не закончил учебу, а кресло в «Магнус индастриз» уже ждало наследника. Но ты, Фрэнси, ты пришла из ниоткуда и сумела всего добиться сама. И даже все могущество Магнусов не смогло помешать тебе. Вот за это я и восхищаюсь тобой!
Он крепко прижал ее к себе и стал целовать. Фрэнси почувствовала, как в ней загорается ответная страсть, но, похоже, наконец-то она научилась владеть собой, даже находясь рядом с Джеком. Теперь она знала, что сможет сдержать это пламя и не даст ему поглотить себя.
– Ну что ж, пора, – нерешительно пробормотал Джек. – Если я задержусь тут хоть на минуту, то превращусь в дикого зверя, и тогда неразбериха на твоем складе станет совсем невероятной.
Они направились к выходу, и, поглощенная своими переживаниями, она не заметила, как Джек быстро окинул взглядом все углы, задержавшись на замке входной двери.
Глава 51
Джули улыбнулась и, притянув лицо Скотта к своему, поцеловала его, не спеша, медленно, с вновь рожденной уверенностью в себе.
Они сидели во взятом напрокат автомобиле перед домом Магнусов после проведенного вместе восхитительного вечера-сначала поужинали в скромном ресторане, а потом смотрели фильм. Правда, Джули вряд ли могла бы вспомнить, о чем там шла речь – так была она поглощена близостью Скотта.
Все это время она чувствовала себя на вершине счастья. Сегодняшний вечер – всего лишь один из первых в длинном ряду таких вечеров в будущем. Они будут вместе наслаждаться простыми радостями, держась за руки, и до конца дней своих она будет смотреть в глаза Скотта и видеть в них все то же выражение любви и полнейшего доверия, чувствовать себя под его защитой.
– М-м-м, – пробормотала она, когда они наконец отстранились друг от друга.-Хотела бы я, чтобы мы смогли… ты знаешь.
Скотт улыбнулся:
– Я тоже. Удвоенное желание, как говорят в Америке.
– Ну, для этого у нас впереди еще достаточно времени, – вздохнула Джули. – Просто ненавижу ожидание.
– Оно скоро кончится, – заверил Скотт. – Всего несколько недель, дорогая. Несколько недель, которые пролетят незаметно.
Джули прижалась к нему.
– Значит, до завтра?-спросил он, сжимая ее руки.
– Только приходи пораньше. Я буду думать о тебе всю ночь.
– Ну что ж, только делай это во сне, -шутливо велел Скотт. – Я хочу, чтобы ты отдохнула.
– Ну, хорошо. Будешь мне сниться.
– А ты мне, – согласился Скотт. – Интересно, сможем ли мы разговаривать друг с другом в наших снах? Попробуем?
– Конечно, дорогой. Да, завтра я все расскажу тебе. Спокойной ночи, Скотт.
– Спокойной ночи, Джули.
Он долго смотрел ей вслед, пока Джули открывала ворота и входную дверь, потом, вздохнув, попросил водителя ехать в отель.
Джули прошла через главный вестибюль, погруженный во тьму и оттого выглядевший зловеще-слуги давно уже спали. Она всегда открывала дверь своим ключом, чтобы никого не разбудить.
Охваченная счастливыми воспоминаниями, Джули присела на покрытые ковром ступеньки лестницы, оглядывая притихший вестибюль. Здесь она любила играть в детстве. Тогда она чувствовала себя свободной и счастливой – пока не начался весь этот кошмар.
Но теперь свобода снова была близка, и скоро она навсегда покинет этот дом, где была так счастлива и так несчастна. Пожалуй, она будет скучать по нему, по тем дням, когда Гретхен заботилась о ней, возила в магазины выбирать наряды, а Джек помогал решать головоломки, учил ездить верхом и играть в теннис. И даже вечно испуганной и бессловесной матери ей будет не хватать – ведь она иногда читала Джули перед сном, а однажды помогла испечь имбирный пряник. Да, жизнь на Парк-авеню была нелегкой, но все-таки не такой уж плохой. Отец не смог отравить все целиком.
С этой мыслью Джули встала и поднялась наверх по лестнице, не желая вызывать лифт и беспокоить домочадцев. К тому времени, как она добралась до своей комнаты на четвертом этаже, ноги отказывались двигаться. Должно быть, уже очень поздно, около трех ночи. Джули все еще ощущала на губах поцелуи Скотта, чувствуя себя молодой, очень хорошенькой и чистой. Ода не могла дождаться, когда наконец ляжет в постель и, словно школьница, будет думать о Скотте, пока не заснет. А всего через девять часов они снова увидятся. Сознавать это было каким-то благословением, почти немыслимым счастьем. Щупальца Магнусов слабели с каждым часом. Свобода совсем близка.
Она вошла в темную спальню и закрыла за собой дверь. Жаль, что она не запирается, но отец приказывал снимать засов каждый раз, когда Джули пыталась поставить его, под предлогом, что дочь слишком эмоциональна и нужно, чтобы слуги могли беспрепятственно войти в комнату, если что-нибудь произойдет.
