Буран взял отгул и примчался в сто семнадцатый сектор, надеясь, что это ошибка или на худой конец, чья-то глупая шутка. Его встретил гандам в черной с красном броне, один из друзей Кагеру, и молча провел в комнату.
Кагеру сидел в кресле, как обычно, — он любил так сидеть у прозрачной стены и смотреть на небо. И сейчас его невидящие глаза смотрели куда-то вдаль, в ясную голубизну с белыми росчерками инверсионных следов, а на лице была знакомая до боли сдержанная улыбка.
Буран подошел и опустился на колени, взяв в свои ладони неживые руки друга. Гандам вышел, оставив его одого.
Десептикон сидел так, совершенно не замечая времени. Казалось, все в нем сплавилось и застыло одной нескончаемой болью. Кагеру. Друг. Нет, гораздо больше, чем друг… Кагеру… Никто и никогда его не заменит…
Очнулся он оттого, что черный с красным гандам тронул его за плечо. Над жилым кварталом уже опустилась ночь, небо сверкало звездными россыпями. Буран поднял голову:
— Расскажите, как это произошло…
— Кагеру-сэн умер как солдат на боевом посту… — ответил гандам. — В тот день мы с ним по инфосети обсуждали проект, который вместе хотели подать в Академию. И вдруг он замолчал. Я звал его, но он так и не ответил… Забеспокоившись, я прилетел сюда, и застал его вот так, в этом кресле…
Он был лучшим из нас. Когда трагически погибла его жена, он не замкнулся в своем горе, а продолжал работать для общества, хотя общество далеко не всегда отвечало ему благодарностью. Он очень не хотел оставлять тебя и переживал, что ты расстроишься, но я видел, что его тоска по Таире становилась все сильнее и сильнее, и я понимал, что это означает.
Утром мы проводим его к звездам… Не забывай ничего из того, что говорил Кагеру-сэн. И помни, что он любит тебя.
Почему-то гандам сказал — 'любит', а не 'любил'. Словно Кагеру не умер, а просто улетел в длительную командировку, и когда-нибудь вернется…
— Вот такая история, Фай, — закончил Буран рассказ. Девушка молча шла рядом. Вдруг она остановилась и подняла на него глаза:
— Тот гандам сказал правду! Те, кто любит нас, всегда остаются с нами! Они незримо присутствуют рядом и помогают нам. Как мои отец и мама. И как ваш Кагеру-сэн.
— Я тоже понял это, хоть не сразу, — помолчав, отозвался Буран.
— Я уверена, там, в Мире-за-звездной-завесой, Кагеру-сэн смотрит на вас! — горячо проговорила Фай. — И если вы радуетесь, он радуется вместе с вами.
Она взяла десептикона за руки:
— Буран, мы с Харра-соку сделаем вам хороший апгрейд! Такой, что Кагеру-сэн будет рад!
— Фай, — Буран сжал в ответ ее ладони. — Я должен перед тобой извиниться. За то, что поначалу несерьезно отнесся к тебе…
— Вот уж из-за этого не переживайте! — улыбнулась Фай и потянула его за руку: — Пойдемте! Харра-соку говорит, у него все готово.
Глава 3
Выстрелы, вспышки, грохот разрывов… Бесконечные подземные лабиринты… Буран должен там кого- то догнать. Тоннель выводит в помещение с круглыми стенами и высоким потолком. Буран вскидыват руку с оружейным модулем, но стена позади рассыпается, и его заваливает обломками…
Усилием воли десептикон заставил сознание вырваться из-под власти фантомных образов. Он лежал на ремонтном столе — вернее, то, что на данный момент от него осталось. Надо сказать, осталось немного, и от вида своего разобранного корпуса Бурану стало не по себе.
Квинт что-то там шаманил за пультом, шевеля щупальцами, и это тоже не успокаивало.
— Не беспокойтесь, все будет хорошо! — услышал он голос Фай. Переведя взгляд (ага, оптика еще работала, и аудиосенсоры, раз он слышал голос, тоже!), он увидел девушку, сидевшую рядом с диагностическим столом.
— Я посижу с вами, пока Харра-соку меняет блоки рецепторной сети, — проговорила она. Буран хотел ответить, но не смог — синтезатор речи не работал. Однако Фай все поняла, кивнула и улыбнулась.
Он то проваливался в забытье, то всплывал к реальности, и тогда он видел Фай — ассистирующую Харракешу илм просто сидящую возле панели с экранами. Квинтэссон исчезал и появлялся, а Фай, казалось, все время была рядом. А может, это просто реальность смешивалась с перезагрузочными видениями…
Выйдя из очередной перезагрузки, Буран обнаружил, что он один в лаборатории. Судя по таймеру, прошло десять суток. Экраны на прозрачной панели над ним мерцали диаграммами и цифрами, в которых было лень разбираться.
Он попытался сесть — натянулись подсоединенные к его корпусу провода. Голос Харракеша в динамиках проговорил:
— Подождите вскакивать, юноша. Еще не закончилось промежуточное тестирование.
— Где Фай? — забеспокоился Буран.
— Отдыхает, — ответил голос Харракеша. — Надо же хоть раз в декаду перезагрузиться.
Значит, мне не привиделось, и она действительно все это время была со мной, понял десептикон. Зачем? Ведь в этом не было необходимости. Он так же спрашивал когда-то и Кагеру — зачем? Кагеру улыбался в ответ: 'Мне так спокойнее'. 'И мне так лучше, когда ты рядом', — хотел тогда сказать ему Буран,
