Темнота!
День догорел, распался, и пепел его опустился на дно залива. Время ужина давно прошло, настала ночь, а они с Генрикой все пытались удержать и растянуть до бесконечности минуту познания. Но время опять их обмануло, выскользнуло из рук. Только ощущение той минуты переполняло все его существо, остро терзало сердце. Холодный и рассудительный разум не выдержал и выдал их на произвол чувств и страстей. То, чему оба так долго подсознательно сопротивлялись, стало реальностью. Решетки сломаны, и птицы улетели…
Голос из темноты раздраженно проворчал:
— Да закройте вы дверь, ради бога!
Его окутала темнота. Светлые пятна окон и дыхание моря.
— Не пугайтесь, по-другому я не мог это устроить. Жду вас тут целый вечер.
Он вытер потный лоб. Разумеется, время бежит дальше, а человек ни от чего убежать не может. Завтра он вернется в Бир-Резене. Ощупью он добрался до столика. Едва различимая тень встала и протянула руку. Инспектор Суриц.
— Ну, рассказывайте, — сказал он недовольно. — Контакт установлен?
Снова он пробивался сквозь толпу за женщиной в черной чадре, но никак не мог сосредоточиться. Голова была занята Генрикой. Приходилось постоянно возвращаться и дополнять. Скрупулезная точность, которой он привык гордиться, куда-то исчезла. Но инспектор Суриц ничего не замечал, не перебивал его, прячась в темноте. Казалось, его нет тут или его это не интересует.
— Место встречи вы, разумеется, определить не можете, но на это мы и не рассчитывали, — сказал он, когда Винтер закончил. — Впрочем, это все равно нам почти ничего не дало бы. Место, скорее всего, временное, выбрано только для одной встречи. Пересадочная станция. Следовательно, похитители европейцы, а больше зацепиться не за что?
— Нет, не за что.
— В комнате он стрелял из автомата?
— Да, очередь отбила кусок глины от стены.
— Это может послужить ориентиром. Объект должен быть расположен достаточно уединенно, чтобы выстрелы никто не услышал. В городе или в каком-нибудь окрестном оазисе палить из автомата они бы не стали. Это привлекло бы внимание. Значит — отдельно стоящий дом… Поищем такой, но толку от этого не будет. Как я говорил, это просто временный тайник. Важнее найти женщину, которая вас вела.
— Я даже не могу сказать толком, женщина это или переодетый мужчина. Хотя голос я бы, конечно, узнал.
— Относительно ящиков, которые они ищут, мы начнем расследование, но… Кажется мне, что это слишком… неправдоподобно. День верблюжьего перехода от оазиса Доуз. Сколько километров придется вам пролететь и пройти?
— Точно невозможно определить, потому что направление, в котором должен был идти караван, неизвестно. Но думаю, что придется исследовать площадь около двух тысяч квадратных километров.
— В принципе это возможно?
Он пожал плечами:
— Теоретически да, но я ни в коем случае не смогу получить результат за четырнадцать дней.
— А они не сознают нереальность своих требований?
— Я убежден, что сознают, но, скорее всего, на них тоже оказывают давление. Не знаю уж, с какой силой, но похоже, что они готовы шагать по трупам.
— Но все-таки надежда на определение этого места есть?
— Теоретически минимальная, практически — никакой. Помочь может только случай, — сказал Винтер удрученно. — Доктор Тиссо понимает это — и потому его положение особенно трагично. Хотя геофизики могут определять предметы величиной до одного метра на глубине до десяти метров, но для этого должны быть точно известны определенные параметры. Я же об этом тайнике не знаю практически ничего. К тому же барханы в тех местах гораздо выше десяти метров. Если ящики деревянные или из других немагнитных материалов — так же, как содержимое, — возникнут дополнительные трудности.
— Когда начнете работы?
— Немедленно, прямо завтра же. Посплю немного и на рассвете вернусь в Бир-Резене.
— Полагаете, что похитители действительно просто хотят воспользоваться средствами геологической разведки в своих целях?
— Других причин не вижу. Тиссо им нужен только как рычаг.
— Гм… пока все свидетельствует об этом. А что, собственно, ищет ваша экспедиция здесь, на краю пустыни?
С минуту Винтер молчал, пораженный.
— А разве вы не получили по своим каналам подробную информацию о целях нашей экспедиции? — спросил он, наконец, с иронией.
— Да, конечно, но кто мне даст гарантию, что некто из вашей экспедиции попутно не ищет то же самое, что и похитители?
— Вы считаете…
— И такие вещи случаются, мы должны с этим считаться. Что, если похитители просто разузнали о планах доктора Тиссо и теперь пытаются выжать из него все, что он обнаружил? Отсюда и такие короткие сроки. Психология давления. — В темноте инспектор пошевелился и встал. — Спокойной ночи, доктор, не буду больше вас задерживать. Для сна у вас не так уж много времени.
Глава VII
Зеленый листок с райского фигового дерева, изумрудная капля в волнистом океане песка.
Вся грязь и нищета оазиса пропали. С высоты шестисот метров он казался сверкающей драгоценностью. Оазисы прекраснее с высоты, только с высоты можно увидеть в них Чудо. Этим чудом внизу был оазис Доуз.
Волны барханов в вечернем освещении сгладились, стали будто бы ниже. Тени удлинились. Только могила святого южнее оазиса, которая служила исходным ориентиром, резко выделялась на фоне пустыни, как выделяется здесь все, сотворенное руками человека. Два положенных друг на друга куба и конусообразный свод, покоящийся на четырех столбах по углам. Благодаря своей неожиданной форме могильник был виден издалека, он сразу бросался в глаза.
— Когда проявлю снимки, показать вам? — спросил громко, чтобы перекричать шум мотора, геодезист и картограф Франко Борзари, который был специалистом в области аэрофотосъемки. Винтер кивнул в знак согласия:
— Конечно! Как только будут готовы…
Уже четвертый день, регулярно, в пять утра, они вылетали и до вечера прочесывали пустыню. Кроме могильника и нескольких солончаков, лежащих южнее Доуза, камера до сих пор не зафиксировала ничего, достойного внимания. Ничего. Раскаленный, невообразимый, хранящий свою тайну океан песка. Ничего не нарушало его однообразия. Застывшие волны, безумие молчания.
И зеленый осколок рая, который видели они на горизонте, возвращаясь. Сейчас этот рай простирался прямо под ними.
В голове у Войтеха постоянно вертелся один и тот же стих из Корана: «Только на спине животного, принесенного в жертву, можно перейти мост Сират, который тонок, как волос, остер, как меч, и горяч, как пламя над пеклом». Он очутился на мосту Сират, но не на спине животного, принесенного в жертву. Поэтому никогда не сумеет его перейти. Никогда не разглядит среди застывших песчаных волн тайную печать, оставленную рукой человека сорок лет тому назад.
Вдали показалась база Бир-Резене. Пестрое скопление палаток и зеленое пятно в центре. Это пятно означало жизнь. Тысячелетиями из этого источника пили кочевники. Войтех отчетливо видел кругом колеи, оставленные колесами вездеходов, и устремленные в небо персты буровых вышек.
