Касваллон спрятал меч и пошел туда. Он как будто узнавал это место, только деревья вокруг были чужие. Так и есть — заводь Железнорукого. Если подняться выше, вдали будет виден Хай-Друин. Ветер переменился и донес до него запах дыма. Повернув в ту сторону, Касваллон пришел к каменному домику под соломенной крышей. В маленьком дворике росли цветы и стоял курятник. Касваллон постучался, и ему открыла молодая женщина с длинными светлыми волосами.
— Чего тебе? — испуганно спросила она.
— Мне ребенка бы покормить.
Женщина взглянула на девочку и уже другим голосом сказала:
— Входи.
Внутри за сосновым столом сидел крупный рыжебородый мужчина.
— Здравствуй, — сказал он. Правая его рука была спрятана под столом.
— Я нашел это дитя в лесу, — неуклюже соврал Касваллон.
Хозяева переглянулись.
— Ты не знаешь, чье оно?
— Нет, не знаю.
— Свою дочурку мы потеряли три дня назад. Там в углу ее колыбелька. Можешь оставить дитя у нас, если хочешь. Молока у жены еще вдоволь, сам видишь. — Женщина, расстегнув рубашку, уже кормила ребенка.
Касваллон придвинул себе стул, сел напротив хозяина, посмотрел в его ясные серые глаза.
— Если я отдам ее тебе, обещаешь растить ее как родную?
— Да. Пойдем прогуляемся. — Хозяин встал и спрятал нож, который держал под столом. Он был выше Касваллона и шире в плечах. Вдвоем они вышли во двор и сели на скамейку. — Чей будешь? Одежда на тебе как у горца, но ты не наш, не из Лоды.
— Я Касваллон из Фарлена.
— У меня с Фарленом дела, но о тебе я что-то ни разу не слышал.
Касваллон вздохнул:
— Есть тут поблизости город под названием Атерис?
— Нет. Есть Цитадель — там теперь заправляют низинники. Спрашиваю еще раз: кто ты такой?
— Говорю же тебе, я горец. Впрочем, я тебя понимаю. Если б ты заявился ко мне домой и рассказал такую историю, я счел бы тебя сумасшедшим.
— Но это мой дом, и пришел в него ты. Рассказывай.
И Касваллон стал рассказывать об аэнирском нашествии, о Вратах, о смертельно раненном старике и о людях с собаками, преследующих новорожденное дитя. Собеседник слушал его внимательно, не прерывая.
Когда он договорил, земля затряслась, и в небе вспыхнули две луны. Через пару мгновений вторая луна погасла, и перед горцами явился Талиесен. Его шатало, он еле стоял на ногах. Человек из Лоды схватился за нож.
— Нет! — закричал Касваллон. — Этот тот самый друид, о котором я говорил.
Талиесен плюхнулся наземь.
— Это путешествие едва не доконало меня. — Касваллон помог ему встать. — Ты не представляешь, сколько сил я затратил, чтобы попасть сюда. Кто это?
— Меня зовут Сай, — назвался хозяин дома.
— Я должен видеть ребенка. — Талиесен отпихнул Касваллона и пошел к хижине.
— Ты ошибаешься, я не считаю тебя сумасшедшим, — сказал Касваллону Сай. — Вчера, когда мы оплакивали нашу малютку, к нам пришел какой-то старик. Он сказал нам, что ты придешь и принесешь нам сразу и радость, и горе.
— Он был лысый, в серой долгополой одежде?
Сай кивнул, и оба вернулись в дом. Талиесен стоял на коленях перед люлькой, где спала девочка. Присмотревшись к ней, Касваллон заметил, что ее белые волосики стали теперь золотистыми.
— Будь настороже, — сказал хуторянину Талиесен. — За этим ребенком охотятся. Я изменил цвет ее волос и уже сказал твоей жене, что все должны считать ее родной вашей дочерью. О том, что ваш ребенок умер, в клане пока не знают — и не нужно никому знать.
— Но кто она? — спросил Сай. — Почему враги хотят ее смерти?
— Она твоя дочь. Больше и тебе знать не нужно — скажу лишь, что она из королевского рода. А теперь нам пора.
Леннокс подбавил дров, и пламя взвилось высоко. Ночь не была холодной, он просто хотел видеть лицо спящей девочки. Рот у нее приоткрылся, и пальчик выскользнул, но она не проснулась. Леннокс, бережно придерживая ее правой рукой, расправил затекшую спину.
Гаэлен заворочался, протер глаза и сел рядом с ним.
— Как она?
— Теперь уже хорошо. Говорит, что ее отца и сестру съели волки.
— Вряд ли — как же ей самой тогда удалось спастись? Приснилось ей, что ли?
— Не знаю. Она говорит, что волки были большие, как я.
— Волки нападают по ночам, а у страха глаза велики.
— Это так, но ведь отец-то ее был горец. С чего же он так оплошал? Ни разу не слышал, чтобы волки растерзали кого-то из наших. Они вообще не бросаются на людей.
— Может, он огня не зажег или принужден был бежать без оружия. А волки были голодные. — Они помолчали, и Гаэлен добавил: — Скорей всего волки перепутались у нее с аэнирами. Многие из них носят волчьи шкуры, а на Играх у одного была волчья голова вместо шлема.
— Девочка говорит, что ее мать убили люди с мечами — не думаю, что она могла их принять за зверей. Завтра, как пойдете, глядите в оба.
— Нам будет тебя не хватать.
— Вам я ни к чему, а ей нужен. Отнесу ее на остров и останусь с отцом. Увидимся в Аксте.
— Надеюсь на это. Хорошо бы нам удалось собрать побольше бойцов, но даже если мы никого не найдем, я все равно приду.
— Знаю, что придешь, родич. Буду ждать.
Когда рассвело, Леннокс посадил девочку на плечо и ушел обратно на север. Он узнал, что зовут ее Плесси, что она из Хестена и доводится племянницей лорду-ловчему Ларику. Ему захотелось вернуться и сказать об этом друзьям: Ларик наверняка радушно примет людей, спасших его племянницу. Но Плесси с тревогой посматривала назад, и он отказался от этой мысли.
Пережитые ужасы оставили в ее душе глубокую рану.
Все утро они шли лесом в гору и остановились поесть у маленькой заводи среди скал. Парни снабдили Леннокса лепешками, которые он разделил с Плесси. Она болтала ногами в ледяной воде и смеялась. Леннокс, глядя на нее, тоже улыбнулся — и замер. Чувствуя на себе чей-то взгляд, он медленно встал. Его охватил страх — не за себя, за ребенка. Он обещал Плесси, что с ней ничего не случится, а слово горца священно.
Он обвел глазами густые заросли. В цветущем вереске мелькнуло темное пятнышко, но Леннокс заставил себя не смотреть туда пристально. Похоже, шерсть. Медведь или волк.
Он взял сидящую под сосной Плесси на руки и подсадил на дерево.
— Посиди там немного, голубка.
— Не хочу, — захныкала девочка.
— Посиди ради дяди Леннокса. И держись крепко.
В этот миг из вереска с воем выскочило клыкастое, косматое чудище. Хищники всегда издают устрашающие звуки, когда нападают — это парализует жертву.
Но сейчас оборотню противостояло не загнанное животное, а самый сильный воин за всю долгую историю клана Фарлен.
Леннокс сам заревел во всю мочь, хряснул зверя кулаком и сломал ему челюсть. Тот припал на четвереньки, скуля от боли. Второй оборотень выпрыгнул из зарослей и когтями разодрал человеку плечо.
